В области экономики Израиль после Шестидневной войны мало чем напоминал страну образца 1965–1967 гг., испытывавшую все тяготы рецессии. Разумеется, не следует забывать о расходах на мобилизацию и ведение военных действий, которые составили полмиллиарда долларов, но тем не менее к концу лета 1967 г. в Израиле началось экономическое процветание — в масштабах, не имевших прецедентов за всю короткую историю страны. Война дала мощный толчок всей экономике. Безработица исчезла буквально на следующий день после победы. Несмотря на рост импорта, запасы иностранной валюты увеличивались еще более быстрыми темпами — на 75 %, достигнув 840 млн долларов к концу года. На протяжении 1968 г. объем производства возрос на 10 %, экспорт на 17 % и капиталовложения на 25 %.
По иронии судьбы одним из факторов, способствовавших такому экономическому подъему, стал значительно увеличившийся уровень расходов на оборонные нужды, поскольку лишь таким образом можно было хоть как-то компенсировать огромные поставки советского оружия в Египет и Сирию. Затраты были очень велики — одни только закупки оружия за рубежом составили в 1967 г. ровно половину дефицита платежного баланса. В 1969–1970 гг. оборонный бюджет превысил 1 млрд долларов (в эту сумму входила стоимость строительства военных поселений на контролируемых территориях, а также расходы, связанные с увеличением срока военной службы мужчин с 30 до 36 месяцев). В 1971 г. военный бюджет достиг уже 1,5 млрд долларов, что составляло 23 % ВВП страны. К этому времени расходы Израиля, связанные с обороной, достигли 470 долларов на душу населения в год — в одиннадцать раз больше, чем соответствующий показатель у его арабских соседей, а в последующие годы эта цифра еще увеличились (Гл. XXV). Но в период сразу после Шестидневной войны эти военные расходы в значительной степени способствовали развитию отечественной промышленности, выпускавшей в большом количестве легкое стрелковое оружие и боеприпасы, сложные электронные устройства, ракетное топливо, а также тренажеры боевой техники и запчасти к различным видам вооружений. Наряду с этим, армия размещала на отечественных предприятиях заказы на транспортные средства, на консервы, обмундирование, медикаменты и различное техническое оборудование. К 1970 г. объем этих заказов втрое превысил довоенный уровень, в результате чего затянувшаяся безработица в стране могла быть ликвидирована благодаря одному только расширению производства, обслуживающего оборонные нужды. Научно-исследовательские разработки Министерства обороны также обеспечивали заказы для гражданских отраслей экономики — в первую очередь таких, как приборостроение, электроника и металлообработка.
Послевоенный экономический бум объяснялся также и рядом других факторов. Капиталовложения, связанные с развитием юга страны и пустыни Негев, начали приносить после 1967 г. значительные дивиденды. В первую очередь следует назвать нефтехимический комплекс в Араде, предприятия Мертвого моря и порт Эйлата. В рекордные сроки было завершено строительство автомагистрали, соединившей Ашдод с Эйлатом. Более того, даже блокада Суэцкого канала принесла еврейскому государству неожиданные выгоды благодаря транзитным перевозкам: грузы из стран Восточной Африки и Азии теперь перегружались в Эйлате на грузовики, переправлялись в Ашдод и там грузились на суда, направляющиеся в порты Средиземноморья. Объем этих “перегрузочных работ” в начале 1970 г. составлял 900 тонн в месяц. Кроме того, в конце 1969 г. Израиль завершил сооружение нового нефтепровода от Эйлата до Ашкелона. Это была лишь первая линия, строительство которой обошлось в 62 млн долларов, а завершение проекта в целом планировалось в 1975 г., и тогда его пропускная способность должна была составить 60 млн тонн в год — что равнялось примерно трети всех нефтеперевозок через Суэцкий канал в 1966 г. Все эти послевоенные капиталовложения значительно расширили возможности обеспечения занятости для населения Израиля, да к тому же ожидаемая выгода благодаря завершению этих проектов должна была в значительной степени увеличить государственные доходы.
Напомним также, что прибыли, получаемые на оккупированных территориях, в значительной степени превышали административные расходы, связанные с их содержанием. Так, например, наличие нефтяных скважин на Синае (Абу-Рудейс) дало Израилю возможность сэкономить к 1970 г. 60 млн долларов. Ликвидация сирийских огневых точек на Голанских высотах позволила Израилю беспрепятственно переправлять паводковые воды верхнего течения Иордана в озеро Кинерет, благодаря чему водные запасы увеличились почти на треть, и это дало возможность мелиорировать дополнительно 12 тыс. акров в долине Хулы. Победа в Шестидневной войне принесла еще и другие непредвиденные доходы — в частности, от туризма. Так, число туристов, прибывших в Израиль, составило 328 тыс. человек в 1967 г., 432 тыс. человек в 1968 г. и 650 тыс. человек в 1970 г. Потраченные ими деньги (почти 100 млн долларов в одном только 1968 г.), в свою очередь, обеспечили рост капиталовложений в гостиничное строительство и в расширение туристической инфраструктуры. Увеличение доли евреев среди туристов (от 38 % в 1966 г. до 53 % в 1968 г.) составило лишь малую часть того вклада, который мировое еврейство внесло в экономику Израиля. На протяжении полугода после окончания Шестидневной войны финансовая помощь евреев диаспоры, включая и приобретение ими израильских государственных облигаций, составила беспрецедентную сумму 600 млн долларов, что стало весьма значимым фактором послевоенного экономического процветания (Гл. XXIII).
Не менее важным стимулом процветания стал рост репатриации. Приток репатриантов неуклонно снижался все предвоенные годы, сократившись к июню 1967 г. до 18 тыс. человек в год. Однако на протяжении последующих полутора лет в Израиль прибыло 43 тыс. новых репатриантов, и 40 % от этого числа — из стран Запада. В 1969 г. прибыло еще 40 тыс. человек, причем впервые за всю историю многие приехали из Советского Союза (Гл. XXIII). К тому же — и это не менее важно — экономический бум побудил вернуться в Израиль многих израильтян-эмигрантов, так как бурное развитие экономики создало новые рабочие места для ученых и инженеров. Репатрианты и реэмигранты совместными усилиями способствовали созданию новых условий занятости. Мало кому из них — в отличие от репатриантов предыдущих волн — пришлось подолгу ожидать достойных рабочих мест. К 1970 г. уровень безработицы снизился до 3 %.
Совместное воздействие всех этих факторов способствовало росту израильского ВВП в 1970 и 1971 гг. на 7 % годовых. В 1971 г. экспорт товаров и услуг составил 1,8 млрд долларов, рост на 32 % по сравнению с 1970 г. и на 100 % по сравнению с 1968 г. Однако рост экспорта сопровождался также ростом импорта, причем это происходило более значительными темпами, и его объем в 1971 г. оценивался в 3 млрд долларов. Это произошло из-за роста государственных расходов, в первую очередь на оборону. Впрочем, и частное потребление возросло на 10 %, как в 1969 г., так и в 1970 г., составив основную долю пассивного сальдо торгового баланса. В результате к 1971 г. дефицит платежного баланса поднялся до 1,2 млрд долларов. Этот все увеличивающийся разрыв вскоре нашел отражение в соскальзывании в опасный инфляционный цикл. Индекс прожиточного минимума стал расти угрожающими темпами — только в 1971 г. на 12 %. 2 августа 1971 г., вслед за девальвацией доллара, Израиль также девальвировал свою лиру — от 3,50 до 4,20 за доллар. Однако дефицит платежного баланса продолжал расти наряду с инфляцией, и оба эти показателя оказывали совместное и крайне негативное воздействие на экономику. Задолго до Войны Судного дня (1973 г.) все более значительный рост цен дал явственно понять, что послевоенный бум не может длиться вечно, что приходят трудные времена и что настало в конце концов время платить по счетам.
Израильский “общий рынок” на контролируемых территориях
Несмотря на неудачные попытки стать ассоциированным членом Общего рынка (Гл. XIX), в Израиле осознавали, что после победы 1967 г. его экономические отношения с другими странами неожиданно стали развиваться значительными темпами. Строго говоря, это были в первую очередь отношения с контролируемыми территориями. Как уже отмечалось, торговые отношения и подвижность рабочей силы между израильтянами и арабами Западного берега и Газы развивались без какой-либо строгой системы или плана — считалось, что все договоренности и соглашения являются лишь временными, вплоть до наступления мира. Тем не менее, причем случилось это в достаточной степени неожиданно, эти отношения фактически привели к довольно прочной экономической интеграции. Например, до 1967 г. Западный берег служил своего рода центральной теплицей для поставок фруктов и овощей в Иорданию и другие арабские страны. После июньской победы, в рамках импровизированной политики “открытых мостов” Моше Даяна, производители сельскохозяйственной продукции Западного берега получили еще один новый рынок — Израиль, не теряя при этом все старые рынки в соседних арабских странах.
Но что еще более важно — Израиль постепенно превратился в основного поставщика продукции легкой промышленности для арабов Западного берега и даже стал для них основным поставщиком товаров для развития сельского хозяйства, включая химические удобрения, сельскохозяйственные орудия, ирригационное оборудование, семена, новые породы крупного рогатого скота и птицы. В результате к 1970 г. объем продаж израильской продукции на контролируемых территориях в десять раз превысил (в стоимостном выражении) объем продаж иорданской продукции. Таким образом, торговый баланс Израиля и Западного берега неуклонно возрастал в пользу Израиля. В 1972 г. на оккупированные территории было “экспортировано” израильских товаров на сумму 507 млн израильских лир; в Израиль было продано товаров на сумму 157 млн израильских лир. Закупив в этом году товаров и услуг на сумму, равную 8 % израильского промышленного “экспорта”, Западный берег и Газа стали самыми близлежащими и самыми естественными торговыми партнерами еврейского государства. Еще более впечатляющими выглядели их новые экономические отношения на рынке рабочей силы. Приток арабских рабочих в Израиль набирал силу по мере того, как сама израильская экономика приближалась в 1968 г. к состоянию полной занятости, а все большая часть израильтян находилась на воинской службе или была занята на предприятиях оборонной промышленности. Такое положение дел не только способствовало уменьшению дефицита рабочей силы в Израиле, но также и в значительной степени решало проблему арабской безработицы на контролируемых территориях.
При всем этом вопросы миграции рабочей силы стали предметом серьезных разногласий на заседаниях израильского правительства. Даян был склонен положительно относиться к трудоустройству арабских рабочих в Израиле. В отличие от него, Эвен и министр финансов Пинхас Сапир[215] расценивали это нововведение как угрозу еврейскому характеру и халуцианской сути Государства Израиль (Гл. XXII. Противоречивые мнения относительно территориального будущего Израиля). Соответственно, в июле 1968 г. был принят компромиссный документ, в котором правительство увязывало численность работников Западного берега и Газы с численностью рабочей силы Израиля, и установило при этом принцип равной оплаты за равный труд. В рамках нового положения было решено, что число арабских рабочих не может превышать 4 тыс. человек. Мы, однако, помним, что, по мере того как в Израиле продолжался экономический бум при одновременной нехватке рабочей силы, число арабских рабочих в Израиле в 1973 г. достигло 65 тыс. человек — и это только занятых в официальном порядке; фактически же, возможно, их было вдвое больше.
Таким образом, проводя переоценку ситуации в июле 1969 г., специальный комитет, созданный при кабинете министров, настоял на том, что необходимо решать проблему арабской безработицы путем поощрения экономического развития оккупированных арабских территорий. В числе основных путей решения было предложено поощрять выдачу израильскими предприятиями субконтрактов арабским мастерским в Газе и на Восточном берегу и даже строить там новые малые предприятия. В качестве другого предложения было названо возрождение арабского сельского хозяйства. Таким образом предполагалось повысить уровни жизни обоих народов и обеспечить им “достойное существование”. Рекомендации комитета были довольно быстро реализованы, и достигнутые результаты выглядели очень впечатляюще (Гл. XXII. Экономические итоги израильской оккупации). Надо отметить, правда, что приток арабской рабочей силы в Израиль так никогда и не уменьшился. Он даже возрос. На контролируемых территориях увеличились и доходы на душу населения. Не менее важным было не только увеличение этого дохода, но и несомненные доказательства развития израильско-палестинского общего рынка. Налицо были все признаки: свободная торговля, использование израильской валюты, крупномасштабные перемещения рабочей силы, значительные израильские капиталовложения и двусторонний туризм. Каково бы ни было политическое будущее территорий, все элементы экономической взаимозависимости по прошествии менее чем половины десятилетия со времени окончания Шестидневной войны представлялись в достаточной степени необратимыми.
Подобным же образом расширялись и укреплялись контакты и обмен мнениями между двумя народами. Как уже отмечалось, политика “открытых мостов” Даяна с самого начала допускала посещение Восточного берега жителями Западного берега. Более того, в тот же период (1967–1968 гг.) было достигнуто соглашение, позволяющее иорданским арабам (жителям Восточного берега) переходить на Западный берег. Сначала эти посещения Западного берега ограничивались летним сезоном, но после 1972 г. арабы Восточного берега получили разрешение переходить на другой берег в течение всего года и оставаться там на срок до трех месяцев. После получения такого разрешения число посетителей достигло (в 1972–1973 гг.) 153 тыс. человек, причем в их числе были не только иорданцы, жители Восточного берега. Порядка 40 % этих “туристов” являлись гражданами других арабских государств; их родственники или друзья на Западном берегу должны были получать соответствующие разрешения для них у представителей израильских военных властей. Такие разрешения выдавались с небывалой легкостью — особенно если принять во внимание то обстоятельство, что израильтяне выдавали их гражданам стран, с которыми они находились фактически в состоянии войны; однако еще более сюрреалистическим выглядело разрешение, получаемое арабскими жителями Западного берега (а впоследствии и других арабских стран) для посещения Израиля. Сначала для этого было необходимо израильское разрешение, но после июля 1970 г. жители Иордании получили возможность свободно приезжать в Израиль по собственному желанию, и они в полной мере пользовались такой возможностью. Вскоре среди жителей Западного берега вряд ли остались такие, кто ни разу не побывал в Израиле, не навестил своих родственников и друзей в арабских общинах, а в летние дни не съездил на пляжи Нагарии, Тель-Авива или Яфо. Арабы, не являвшиеся подданными Иордании, могли, как и в случае посещений Западного берега, получать специальное разрешение на поездку в Израиль; в 1973 г. такой возможностью воспользовалось порядка 20 тыс. человек.
Приезд этих людей в Израиль был эмоциональной травмой как для израильских арабов, которые принимали этих гостей, так и для самих посетителей. Первым в очередной раз напоминали, как много они теряют, живя в отрыве от всего арабского мира, будучи лишенными возможности участвовать в историческом процессе становления арабского национализма. Немалое число арабских интеллигентов, жителей Израиля, было склонно сетовать, что система образования “там, по ту сторону границы” лучше и что выпускники “тамошних” университетов безо всяких проблем могут найти высокооплачиваемую работу в странах арабского Ближнего Востока. Но среди них было немало и таких, кто утверждал, что экономические и даже политические преимущества, которые дает израильское гражданство, в конечном итоге перевешивают потери психологического характера, связанные с изоляцией на окраине арабского мира. “Раньше в деревнях на Западном берегу не было ни единого дома с водопроводом, никто знать не знал о сельскохозяйственных кооперативах, — писал арабский журналист на страницах газеты, выходящей в Израиле. — Крестьяне понятия не имели о том, что такое химические удобрения, — пока им не разъяснили их пользу”. Член совета самоуправления арабской деревни Западного берега заметил своим гостям из арабской страны: “Да вы понятия не имеете, что такое свобода! Если кто-нибудь на том берегу хоть слово скажет против Хусейна, то немедленно окажется в тюрьме. И никто не верит, что я могу выйти на площадь Дизенгофа в Тель-Авиве и кричать в полный голос все, что мне заблагорассудится, по поводу Голды Меир — а мне за это ничего не будет”.
Что касается арабов Западного берега, то для них общение с израильскими евреями и арабами привело к еще более радикальным переменам в сознании. По следам гражданских “беспорядков” 1936 г. и уж тем более после событий 1948 г. единственным выходом из создавшегося непростого положения для большинства арабов представлялась полная ликвидация как сионизма, так и Израиля. После 1967 г. однако, стала распространяться другая точка зрения. В плане идеологическом жители Западного берега сохранили свои антиизраильские настроения, но вместе с тем они, основываясь на собственном опыте, обрели более трезвое и взвешенное понимание того, насколько эффективно и устойчиво израильское правление. К этому пониманию добавилось и осознание негативных свойств иорданского режима. Вспоминая все невзгоды, которые им довелось пережить в Хашимитском Королевстве, и сопоставляя это с более благоприятной судьбой израильских арабов и с тем поистине удивительным либерализмом, которым отличалась израильская администрация на оккупированных территориях, они все меньше хотели возвращаться под власть Аммана. Было немало и таких, кто был согласен с определением хашимитского правления как “родового режима, который привел страну к поражению и предпринимал даже попытки уничтожить наших близких и наш народ”. Весной 1971 г. ливанский еженедельник “Аль-Хавадит” провел опрос жителей Западного берега, посетивших Бейрут, и указал, что многие из них заявляли: “Ничто не заставит нас вернуться под власть Иордании, и, если понадобится, мы будем силой сопротивляться этому возвращению”.
Возможно, что отвечавшие на вопросы “Аль-Хавадит” и не отражали точку зрения большинства (Гл. XXII. Израиль закручивает гайки), но подавление движения ФАТХ в Палестине и смерть Насера в 1970 г., несомненно, свели на нет надежды на освобождение от власти Израиля силой и уж тем более на его уничтожение. Отсутствие альтернативы израильской оккупации с достаточной очевидностью было показано в книге палестинского журналиста Мухаммеда Абу-Шалбайя “Нет мира без свободного палестинского государства” (сентябрь 1971 г.). Напрямую призывая к коренному пересмотру арабского отношения к еврейскому государству, Абу-Шалбайя утверждал:
“Каждый из палестинцев сегодня несет в руке пальмовую ветвь мира. Они протягивают свои руки, призывая евреев Израиля к миру, на основе взаимного признания и установления двух независимых государств — Израиля и Палестины. Мы не намерены освобождать Палестину, и мы не собираемся сбрасывать евреев в море. Мы хотим, чтобы наши сыновья не убивали друг друга, а совместными усилиями подняли знамя справедливого мира над нашим регионом”.
После выхода этой книги в свет ее горячо обсуждали во всем арабском мире.
Абу-Шалбайя подошел к самой сути дела. На всех оккупированных территориях традиционная политика взаимного неприятия постепенно сходила на нет, уступая позитивному влиянию повседневных контактов. Хотя случаи выражения неприязни по-прежнему имели место, не говоря уж о единичных случаях бросания гранат в Наблусе и Хевроне, тем не менее как евреи, так и арабы все больше и больше осознавали блага совместной экономической деятельности. Следует упомянуть одно весьма важное в этом отношении обстоятельство: в период с января 1969 г. по ноябрь 1971 г. 18 тыс. арабов, живших в Иордании и ряде других стран, обратились к израильским властям с просьбой разрешить им поселиться на оккупированных территориях, и 4 тыс. из них получили положительный ответ на свои обращения. Такое молчаливое и вместе с тем рационалистичное признание положительных сторон израильского правления было ощутимым и в ходе местных выборов, проводившихся в 1972 г. на территории Западного берега — первых выборов со времени, предшествовавшего Шестидневной войне. Несмотря на безапелляционные предупреждения и угрозы Иордании, Египта и федаинов, в этих выборах приняло участие 84 % всего имеющего права голоса населения Самарии, а в некоторых городах Иудеи в выборах участвовало 93 % избирателей. Выборы продемонстрировали значительные политические перемены на Западном берегу. Из числа 23 избранных мэров 14 человек были новыми людьми на этой территории. Аналогичным образом, из 192 избранных членов советов самоуправления 102 человека были выбраны в первый раз. Многие из новых избранников принадлежали к числу тех, кто открыто заявлял о своих умеренных взглядах и утверждал, что налаживание отношений с Израилем — это путь будущего развития Ближнего Востока. Именно эти новые, более молодые и более умеренные люди — как, впрочем, и проголосовавшее за них большинство населения Западного берега — со всей очевидностью были сторонниками двустороннего сотрудничества. До 1973 г., во всяком случае, мало кто из жителей Западного берега видел альтернативу политике взаимного примирения.
Противоречивые мнения относительно территориального будущего Израиля
Ирония судьбы заключается в том, что состояние покоя на оккупированных территориях само по себе могло оказаться убаюкивающе опасным для евреев. Оно делало излишними какие-либо серьезные попытки со стороны израильских властей установить режим автономного правления на Западном Берегу и в секторе Газа. В сущности, в тщательно продуманных и смелых планах такого рода не было недостатка. Многие израильтяне, начиная еще с 1967 г., говорили о будущем этих территорий. Их мнения, однако, представляли собой столь широкий спектр альтернативных вариантов, что не могло идти речи не только о консенсусе, но даже о хотя бы предварительной политической категоризации. Наиболее крайний вариант аннексии территорий предлагался сторонниками идеи “неделимого Израиля”, которые обосновывали его, исходя из Божественных обещаний, содержащихся в библейских стихах: “В этот день заключил Господь завет с Аврагамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата” (Берешит, 15:18). В числе наиболее известных членов этой шовинистически настроенной группы были поэт Ури-Цви Гринберг и журналист правых взглядов д-р Исраэль Эльдад (Гл. XIV), равно как и некоторые из ультраортодоксов.