С учетом всех этих обстоятельств стратегического и экономического характера сотрудничество в области торговли самолетами и другими видами вооружений оставалось наиболее устойчивым элементом франкоизраильских связей, пережив изменения политического климата и отношений между двумя странами. До середины 1960-х гг., несмотря на возражения министра иностранных дел Мориса Кув де Мюрвиля[51], военные круги Франции и авиастроители продолжали поддерживать президента де Голля в убеждении, что военные закупки Израиля полезны для страны в плане экономическом, технологическом и исследовательском. Собственно говоря, в 1957 г. Израиль получил разрешение производить по французской лицензии тренажер для пилотов реактивных самолетов “Фуга Магистр”. С этого момента израильская авиапромышленность продолжала постоянно развиваться, и в конечном итоге страна смогла разрабатывать и создавать свои самолеты. В 1959 г. Израиль получил разрешение инвестировать средства в одну из крупнейших французских самолетостроительных фирм, “Дассо Бреге”[52], чтобы помочь в реализации проекта, имевшего особое значение для нужд обороны Израиля. Разработка французской ракеты “Матра” класса “воздух — воздух” стала, по сути дела, совместным франко-израильским проектом. Также франко-израильским проектом стало производство в 1961 г. двухступенчатой “метеорологической” ракеты на твердом топливе “Шавит-II”, первые, секретные испытания которой прошли на полигоне во Французской Сахаре. Осуществлялись также и совместные проекты в области ядерной технологии (обмен информацией в этой сфере начался еще в 1949 г., см. Гл. XVI). В 1957 г. было подписано соглашение, согласно которому частные французские фирмы получили возможность участвовать в строительстве израильского ядерного реактора в Димоне. Вряд ли можно сомневаться, что это соглашение имело политический характер, не говоря уже о его военном значении для Израиля. При высокой стоимости проекта (75 млн долларов) реактор со всей очевидностью предназначался не только для научных исследований.
Однако если продажа вооружений Израилю продолжалась еще до середины 1960-х гг., то франко-израильский политический “медовый месяц” длился всего лишь неполные два года. Появление этих постепенных, поначалу почти незаметных перемен к худшему определялось рядом факторов. В 1960 г., два года спустя после прихода к власти, де Голль начал чистку в рядах высших офицеров, замешанных в алжирском путче. Те, кто пришел им на смену, до того времени не поддерживали контактов с израильтянами; не стали они устанавливать такие контакты и после окончательного решения алжирского вопроса — по той причине, что к началу 1960-х гг. голлистский режим приступил к коренной перестройке внешней политики страны. Было принято стратегическое решение относительно политической и экономической переориентации на страны исламского мира, как в Магрибе, так и на Ближнем Востоке. Доминирующее положение Франции в Средиземноморье должно было достигаться не с позиций силы, а путем установления дружественных отношений. Новый подход с неизбежностью означал и пересмотр подхода к арабо-израильскому вопросу. Министры французского правительства получили указание прекратить свои контакты в рамках израильско-французского союза.
Новая политика поначалу не привела к резкому охлаждению французско-израильских отношений. Ее последствия на начальной стадии были скорее косвенными. Во Французской Африке израильтяне стали испытывать трудности при открытии консульских учреждений. До 1960 г. французские ВМС и ВВС, дислоцированные в Джибути, осуществляли патрулирование в регионе, препятствуя действиям Египта против израильских судов в Красном море. Однако затем эффективность такого контроля резко снизилась, а к просьбе Израиля о выработке совместной франко-израильской стратегии в Красном море французская сторона отнеслась безо всякого интереса. Началось расхождение бывших партнеров и в рамках ООН. Так, в 1962 г. представитель Франции поддержал на заседании Генеральной Ассамблеи резолюцию, требующую возвращения арабских беженцев в Израиль и допускающую только их добровольное переселение. Израиль, в свою очередь, голосовал вместе с США и против Франции по целому ряду вопросов, включая разоружение, статус Германии, кризис в Конго. В июне 1960 г. де Голль сердечно приветствовал Бен-Гуриона в Елисейском дворце и, провозглашая тост за своего гостя, назвал Израиль “другом и союзником” Франции. Но не исключено, что эта фраза намеренно была столь же двусмысленной, как и известное высказывание де Голля, адресованное алжирцам в 1958 г. (“Я вас понял”), — поскольку визит израильского премьера состоялся лишь после двухлетних непрерывных и настойчивых просьб Министерства иностранных дел Израиля. Когда же Эшколь, сменивший Бен-Гуриона на посту премьер-министра, посетил де Голля по собственной инициативе в 1964 г., он явственно ощутил всю ненадежность этого “друга и союзника”. После этого визита Эшколь, несмотря на возражения Переса, принялся искать альтернативные источники поставки вооружений, все более и более обращаясь при этом к Соединенным Штатам.
Торговля между двумя странами развивалась в основном в военной области. В других сферах она была крайне незначительна. Импорт французских товаров в Израиль возрос с 22,7 млн долларов в 1959 г. до 46,9 млн долларов в 1961 г., тогда как израильский импорт увеличился всего лишь с 4,2 до 4,7 млн долларов за тот же период. Впрочем, никогда и не предполагалось, что Франция в состоянии оказывать такое же содействие развитию Израиля, как ФРГ, или стать таким же рынком сбыта для израильских товаров. В отличие от ФРГ, Франция даже не предлагала Израилю содействие в обеспечении доступа к Общему рынку. В 1963 г. де Голль согласился несколько уменьшить тарифные рамки Общего рынка для израильских товаров, но с тех пор Франция неизменно противилась доступу Израиля в Общий рынок. Постепенное ухудшение дипломатических отношений между двумя странами оказывало негативное воздействие и на сотрудничество в военной области, и на реализацию совместных исследовательских проектов. К середине 1960-х гг. лидеры обеих стран вынуждены были признать, что некогда прочные связи между ними остались в прошлом. Даян следующим образом охарактеризовал ситуацию, сложившуюся к 1965 г.: “Нынешнее положение Израиля определяется различными международными организациями, такими, как НАТО и Общий рынок, а не союзническими отношениями с Францией, которые расцениваются всего лишь как канувший в прошлое эпизод”.
Имея дело и с Бонном, и с Парижем, израильские руководители никогда не упускали из виду ту роль, которую эти страны, и особенно Германия, способны сыграть в обеспечении доступа Израиля к различным европейским институтам, и особенно к Общему рынку. Потенциал Общего рынка был очень значительным. Шесть стран, его членов, — это население общей численностью 180 млн человек и суммарный объем производства 400 млрд долларов (по состоянию на 1967 г.). В середине 1960-х гг. 30 % израильского экспорта приходилось на долю стран Общего рынка, которые, в свою очередь, поставляли 28 % израильского импорта. Хотя дефицит торгового баланса Израиля и стран Общего рынка был меньше, чем у Израиля и других его торговых партнеров, все равно он был велик; в долларовом выражении экспорт из стран Общего рынка в Израиль был существенно выше, чем экспорт из Израиля в эти страны. Естественно, что для Иерусалима было весьма важно сократить этот разрыв — торговые контакты со странами Западной Европы по своей значимости не имели себе равных. Например, доля Великобритании в израильском экспорте с третьей по величине (в 1950 г.) снизилась до восьмой (в 1968 г.), а любые прибыли от торговых отношений с США сводились на нет транспортными расходами. Вряд ли можно было рассчитывать на рост товарообмена со странами советского блока. Общий рынок оставался главной надеждой. Однако торговые отношения с его членами затруднялись наличием единого тарифного барьера, воздвигнутого для того, чтобы осложнить доступ странам, не входящим в Общий рынок. Это препятствие затрудняло торговлю Израиля не только со странами Европейского экономического сообщества, но и со странами Северной Америки, а также с Грецией, Испанией и Турцией, которым был предоставлен статус ассоциированных членов Общего рынка и льготные таможенные пошлины.
И все-таки в результате настойчивых усилий Израилю удалось заключить в 1960 г. соглашение со странами ЕЭС. В рамках этого соглашения определенное количество израильской промышленной продукции получало 20-процентную тарифную скидку. К сожалению, никаких скидок не предполагалось для товаров, являвшихся основными источниками твердой валюты для Израиля; цитрусовые, куриные яйца, шины и клееная фанера. Это соглашение было пересмотрено в 1967 г. и продлено на следующие пять лет — но, к сожалению, лишь с незначительными изменениями. Одно из основных возражений против приема Израиля в ЕЭС — желание сохранить европейский характер Сообщества, с его политической и экономической инфраструктурой, которую некоторые члены ЕЭС рассматривали как основу для будущих Соединенных Штатов Европы. Другое — и более решительное — возражение выдвигали страны Средиземноморья, члены Общего рынка, в том числе и ассоциированные. Это Италия, Франция, Испания, Греция и страны Магриба, для которых Израиль являлся конкурентом в производстве и экспорте цитрусовых. И наконец, принимая во внимание бойкот арабских стран и слабое развитие торговых связей Израиля с другими частями света, эксперты расценивали потенциал израильского рынка для членов ЕЭС как не очень привлекательный. Несмотря на все усилия ФРГ и Нидерландов, выступавших в поддержку Израиля, его постоянные усилия хоть как-то укрепиться в системе Общего рынка остаются безрезультатными.
Но если сближения со странами Западной Европы не удавалось достичь дипломатическими путями, то существовали и иные способы, о которых говорили израильские лидеры, обладавшие воображением. Так, в своей книге “Праща Давида”, опубликованной в 1970 г., Шимон Перес предложил налаживать контакты не с европейскими правительствами, а с европейскими компаниями, функционирующими в рамках Общего рынка. Такие связи, по утверждению Переса, могли быть установлены путем приобретения акций отдельных фирм или благодаря вовлечению израильских производителей в деятельность европейских компаний, когда израильские фирмы становятся их субподрядчиками, изготовляя для них определенные комплектующие.
Свою мысль Перес пояснил на следующем примере: в 1969 г. автомобиль имелся у 13 % израильских семей, и хотя эта цифра, несомненно, увеличивалась (до 24 % к 1973 г.), такие темпы роста все равно не оправдывали производство автомобилей в Израиле. Перес отмечал, что более приемлемым решением было бы заключение соглашения с одной из крупных автомобильных компаний Европы — с целью приобретения как части ее акций, так и продукции. Вместо того чтобы производить автомобили целиком и при этом для ограниченного рынка, Израиль мог бы производить некоторые комплектующие этих автомобилей для значительно большего круга потребителей; причем, благодаря массовому производству, израильские производители могли бы значительно снизить конечную стоимость продукции. Подобный принцип применим для производства не только автомобилей, но и телевизоров, радиоприемников, стиральных машин, электронного оборудования и аналогичных видов продукции, и в Израиле имеется для этих целей квалифицированная рабочая сила. Трудовые ресурсы в стране, как известно, не очень значительны, но, тем не менее, Израиль в состоянии взять на вооружение методы, используемые крупными американскими корпорациями в Европе. Последние, также обнаружив, что политические двери Общего рынка для них закрыты, нашли обходные пути, через посредство заключения специальных торговых соглашений. Израиль, в меньших, разумеется, масштабах, мог бы последовать их примеру, и мнение Переса по этому поводу разделяли многие экономисты. Задолго до 1970 г. распределение акционерного капитала, лицензирование и контракты на субподряды вошли в практику взаимоотношений между израильскими и европейскими корпорациями в таких отраслях, как авиастроение, электроника, производство вооружений. Наряду с этим постоянно ведутся соответствующие переговоры с ЕЭС (Гл. XXV).
Израиль и развивающиеся страны
И все же, невзирая на провал своих попыток вступить в ЕЭС, Израиль был в глазах Запада государством, проявляющим жизнеспособность и стремление к прогрессу; и постепенно он превращался в интегральную часть западной системы. Наряду с этим в 1950-1960-х гг. в мире появился новый фактор, который был, судя по всему, в состоянии предоставить Израилю шанс для преодоления спровоцированной арабскими мусульманскими странами дипломатической и политической изоляции. Имеются в виду страны третьего мира, эти появляющиеся одно за другим на карте мира государства Африки, Азии и Латинской Америки. Первая попытка Иерусалима установить дружественные отношения с этими странами, как уже отмечалось, окончилась неудачей, и то, что Израиль не был допущен к участию в Бандунгской конференции 1955 г., следует расценивать как крайнюю степень международной изоляции. Ни одна из развивающихся стран прежде не имела контактов с еврейским государством — напротив, сионизм для них ассоциировался с западными идеалами и, более того, с западным империализмом. События осени 1956 г. на Синайском полуострове и в зоне Суэцкого канала только способствовали укреплению этой точки зрения.
Однако существовала и другая сторона медали. Открытие Акабского залива для судоходства предоставило Израилю морской путь к странам Азии и Африки, облегчив тем самым связи с рядом развивающихся стран. Более того, устанавливая эти контакты, Израиль мог предложить этим странам два вида ресурсов, имеющих для них особое значение: квалифицированную рабочую силу и опыт экономического развития — причем именно свой собственный опыт, учитывающий специфику Новейшего времени. Так, в 1950 г. несколько представителей Бирмы, направляясь на международный конгресс профсоюзов в Белграде, по пути остановились в Израиле, и на них произвели большое впечатление достижения израильской партии Мапай. Контакты между представителями Израиля и Бирмы продолжились во время Азиатской социалистической конференции в Рангуне (1953 г.) и привели к установлению дипломатических отношений между двумя странами. Давид Гакоген[53], видный деятель партии Мапай, был назначен послом Израиля в Бирме, где он, как бывший директор Солель боне, смог поделиться своим богатым опытом. В 1954 г. по предложению Гакогена правительство Бирмы направило в Израиль военную миссию, и была достигнута договоренность о том, что израильские специалисты будут обучать персонал наземного обслуживания бирманских ВВС и армейский технический персонал. На следующий год премьер-министр Бирмы У Ну[54] посетил Израиль, что ознаменовало не просто новый этап развития двусторонних отношений, но и прорыв международной изоляции. Визит У Ну еще больше укрепил отношения между двумя странами; в частности, помощь израильских специалистов была включена в качестве особой составляющей в новую масштабную бирманскую программу сельскохозяйственного развития. И тут израильтяне осознали, что у них имеются многообещающие возможности для установления контактов с развивающимися странами. Начало этому процессу положил министр иностранных дел Шарет, но с особой интенсивностью он продолжился при Голде Меир, которая стала преемницей Шарета в 1956 г.
Приступая к развитию своей программы помощи развивающимся государствам, Израиль в определенной степени основывался на том опыте, который он заимствовал у других стран, и в первую очередь у США. Но все-таки четыре тысячи израильских советников, исследователей и технических специалистов, работавших в странах третьего мира начиная с 1958 г., в основном уделяли внимание тем областям, где Израиль накопил уникальный опыт в процессе собственного развития: сельское хозяйство и ирригация, городское строительство и планирование, организация молодежного движения, академическое, медицинское и профессиональное образование и развитие общинной жизни. В этих же или в пограничных областях проводилось также и обучение представителей развивающихся стран, прибывавших после 1958 г. в Израиль. В частности, наиболее значительным вкладом Израиля в экономику развивающихся стран стали новые методы развития сельского хозяйства. Особый интерес к опыту кибуцев и мошавов был проявлен в странах Африки. Планы регионального развития привлекли особое внимание в странах Южной Америки, Восточного Средиземноморья и Азии. Эти планы были осуществлены с помощью израильских советников в 1962 г. в Венесуэле, где были успешно расселены тысячи семей, и в Непале (провинция Навалпур), также с помощью израильских советников. Израильские молодежные движения Гадна[55] и Нахаль (Гл. XVII) привлекли внимание многих стран Африки и Южной Америки. Израильтяне были приглашены для оказания помощи при реализации аналогичных программ в восемнадцати странах, по большей части в африканских, но также в Боливии, Эквадоре, Коста-Рике и Сингапуре.
Проведение краткосрочных учебных курсов, семинаров и конференций способствовало тому, что Израиль обрел имидж международного учебного центра для стран третьего мира. В числе получивших особую известность мероприятий такого рода следует назвать конференцию, посвященную роли науки в процессе развития новых государств, проводившуюся в Реховоте и организованную правительством Израиля и Институтом Вейцмана. В этом двенадцатидневном мероприятии, предусматривавшем, помимо лекций, еще и обмен мнениями, участвовало 120 представителей из 39 стран. В работе Реховотской конференции, проводившейся впоследствии на регулярной основе, принимали участие министры стран Азии, Африки и Латинской Америки, ответственные сотрудники плановых организаций, экономисты, социологи, специалисты в области сельского хозяйства. В 1965 г. в Реховоте был основан постоянно действующий Учебный центр по вопросам организации поселений, и ежегодно представители целого ряда стран принимали участие в семинарах, посвященных вопросам развития науки в третьем мире. Аналогичные учебные программы организовывались в Институте производительности труда для стран Латинской Америки и Афро-азиатском Институте труда и сотрудничества (последний был основан Гистадрутом). Отделение по обучению иностранцев Израильской службы повышения квалификации в области сельского хозяйства предлагало целый ряд курсов — от птицеводства до ирригации. В 1962 г. на горе Кармель был создан Международный центр общинной жизни, где женщины из развивающихся стран получали знания в таких областях, как здравоохранение, диетология, обучение взрослых и домоводство. В 1966 г. в Израиле было проведено, в общей сложности, 69 различных краткосрочных курсов и семинаров. Наряду с этим в Израиле действовали рассчитанные на длительные сроки программы академического и профессионального обучения, в том числе и в таких областях, как подготовка врачей и среднего медицинского персонала, агротехника, городское планирование и организация профессионально-технической подготовки. Так, в 1964 г. в Израиле обучалось 420 студентов из развивающихся стран, а также 2 тыс. слушателей краткосрочных курсов. Обучение велось на английском или французском языке.
Процесс обучения иностранцев в Израиле продолжал развиваться (причем более значительными темпами, чем это первоначально предполагалось), и на правительственном уровне было принято решение упорядочить эту деятельность, создав при Министерстве иностранных дел специальное координирующее подразделение. К 1967 г. бюджет этого подразделения вырос до 4,5 млн долларов в год, причем сумма была бы значительно большей, если бы правительства стран-партнеров не брали на себя основную часть расходов. В финансировании израильских учебных программ стали принимать участие такие международные организации, как ЮНЕСКО[56], ФАО[57], ЮНЭП[58] и МАГАТЭ[59]. ОАГ[60] взяла на себя значительную долю расходов, связанных с обучением студентов из Латинской Америки в Израиле и с работой израильских специалистов в латиноамериканских странах. И разумеется, расходы Израиля выглядели совершенно незначительными на фоне того международного признания, которое страна получала благодаря этим учебным программам (Гл. XIX. Израиль—Африка: медовый месяц).
Основным вкладом Израиля в этот процесс были не деньги, а люди. К середине 1960-х гг. по такому показателю, как отношение числа специалистов, работающих за рубежом, к численности населения страны, Израиль стоял на первом месте в Европе. Несомненное признание, которым пользовались израильские специалисты (как преподаватели, так и консультанты), работавшие в развивающихся странах, определялось в первую очередь их профессиональным уровнем. Типичный израильский специалист— это мадрих (инструктор): как правило, молодой человек, накопивший опыт работы в Израиле в качестве и преподавателя, и лидера молодежных групп и групп репатриантов, причем этот опыт был накоплен в годы становления Израиля как независимого государства. В странах Африки и Азии, равно как и в самом Израиле, мадрих проявлял не только энтузиазм, выдержку и настойчивость, но также такт и понимание человеческой природы. Зачастую он, по сравнению с коллегами из европейских стран, был менее требователен к бытовым условиям и месту работы. Он всегда был на стороне своих учеников, нередко в буквальном смысле слова, то есть жил в том же помещении, что и они. Он был лишен расовых предрассудков и не относился к ученикам свысока и покровительственно — точно так же, как он не позволял себе такого в Израиле, общаясь с репатриантами из Марокко или Курдистана. Такая благожелательность способствовала созданию взаимоотношений доверия и обоюдной привязанности, особенно между израильтянами и африканцами, и эти взаимоотношения сохранялись вплоть до крайне неприятных дипломатических событий 1970-х гг. (Гл. XXV).
Израиль—Африка: медовый месяц
Израильское правительство не делало никакого секрета из того, что капиталовложения в систему обучения иностранцев преследовали чисто прагматические цели. Главной такой целью был прорыв политической изоляции, в которой оказался Израиль после Бандунгской конференции (1955 г.) и Азиатской социалистической конференции в Нью-Дели (1956 г.). Таким образом, программа технического сотрудничества довольно скоро стала действенным инструментом, позволяющим Израилю обойти дипломатическую изоляцию и избавиться от негативных последствий навязанного ему образа западного, “империалистического” государства. Продемонстрированная Израилем способность к самостоятельному развитию говорила в его пользу. Для технологически отсталых стран Израиль служил примером того, как можно достичь экономического взлета на протяжении менее чем срока жизни одного поколения. Отмечалось также, что страна, население которой состояло из разнородных групп, находившихся на самых разных уровнях культурного развития, включая сотни тысяч недостаточно образованных репатриантов из стран Востока, смогла обучить их таким образом, чтобы они овладели соответствующими производственными навыками. Эти достижения стали результатом упорной работы и усилий, направленных на создание системы социальных ценностей, признающих престиж физического труда и важность технических профессий. Ко всему прочему, небольшие размеры израильских промышленных предприятий отвечали потребностям стран Африки и Латинской Америки лучше, чем гигантские предприятия промышленно развитых стран. Развивающиеся страны, и особенно страны Африки, относясь с недоверием к большим европейским странам, чувствовали себя более уверенно при контактах с маленьким Израилем. И наконец, они ощущали сходство своей исторической судьбы с судьбой евреев, которые также подвергались гонениям на расовой почве.
Вот почему и приложенные усилия, и достигнутые результаты тщательно обдуманной большой игры, которую Израиль вел в странах третьего мира, нигде не были столь значительны, как в отношении стран Африки. Получение независимости всеми этими бывшими протекторатами и зависимыми территориями совпало по времени с победой Израиля в Синайской кампании 1956 г.; при этом, как уже было сказано, снятие египетской блокады означало для Израиля свободу судоходства из Эйлата в порты Восточной Африки, и потому первые морские торговые пути Израиля пролегли именно в эти страны. Налаживание прямых контактов вскоре свело на нет последние подозрения африканских стран относительно роли Израиля в военных действиях на Синае и в районе Суэцкого канала. Первой страной, с которой были установлены контакты, стала Гана, причем торговые контакты подкреплялись общением лидеров обеих стран на различных международных социалистических конференциях. В преддверии будущих официальных отношений израильский консул в Ако был назначен еще в 1956 г., то есть за год до обретения Ганой независимости. Когда же в 1957 г. обе страны установили дипломатические отношения, израильским послом в Ако стал Эгуд Авриэль[61], один из наиболее уважаемых израильских государственных служащих, организатор воздушного моста из Чехословакии в 1948 г., и Израиль, по инициативе Авриэля, приступил к реализации в Гане целого ряда экономических и технологических проектов. В правительственных учреждениях Ганы появились израильские советники по вопросам сельского хозяйства, здравоохранения, финансов и образования; начали работать совместные предприятия в сфере морских перевозок и строительства; были организованы программы боевой подготовки в армии и авиации. Информация об успехах, достигнутых в Гане при израильском содействии, быстро распространилась по всему Африканскому континенту. Вскоре в Израиль стали одна за другой прибывать делегации из различных стран Африки, чтобы ознакомиться с экономическими успехами этого молодого государства. Для предоставления им такой возможности Гистадрут организовал в 1958 г. свой первый Афроазиатский семинар. Его успех, в свою очередь, способствовал расширению учебной деятельности Израиля, в сфере как профсоюзной активности, так и экономического сотрудничества. В 1960 г. на учебу в Афро-Азиатский институт труда и сотрудничества ежегодно стали приезжать сотни студентов из стран Африки для занятий по четырехнедельным и восьминедельным программам.
Из всех израильских лидеров самое значительное внимание развитию и совершенствованию отношений с африканскими странами уделяла, будучи в должности министра иностранных дел, Голда Меир. Ее контакты с руководителями стран Азии оказались не очень продуктивными. Она не сумела установить отношения на личном уровне с азиатскими государственными деятелями, многие из которых являлись представителями древних и сложных цивилизаций. Напротив, с присущей ей склонностью к искренности и бесхитростности, Голда Меир лучше воспринимала простые человеческие и политические нужды молодых африканских государств. Ее подход — и тут она, несомненно, не кривила душой — сводился к тому, чтобы отождествить историю преследований народа Израиля с колониальным рабством народов Африки, соотнести обретенную евреями и африканцами независимость и их сходные надежды на будущее. Вместе с тем она напомнила кнесету в 1960 г., что “наша помощь странам, обретшим независимость, — это отнюдь не филантропия. Мы нуждаемся в братских и дружественных отношениях с этими странами не менее, чем они — в нашей помощи”.
В годы, когда Голда Меир занимала пост министра иностранных дел, а директором африканского департамента МИДа был молодой и очень способный дипломат Нетанэль Лорх, деятельность Израиля на этом в прошлом колониальном континенте значительно активизировалась. Из 3948 израильских специалистов, работавших за рубежом в период 1958–1970 гг., 3483 израильтянина находились в странах Африки. Из 13 790 иностранных студентов, учившихся в Израиле на протяжении того же периода, почти половину составляли африканцы. Израильские специалисты осуществляли в Африке самые различные и масштабные проекты. В числе прочих следует назвать экспериментальный проект по созданию оросительной системы на хлопковых полях Танзании, школу для сельских социальных работников в Кении, предоставление Гистадрутом консультаций по организационным вопросам для Кенийской федерации труда, а также работу медицинских советников в Бурунди, Эфиопии, Гане, Либерии, Малави, Мали, Республике Конго (Браззавиль), Руанде, Танзании и Верхней Вольте. В Эфиопии израильтяне занимали ключевые позиции в системе здравоохранения (главный фармаколог, директор больницы в Асмэре, ответственный сотрудник медицинской службы в Эритрее, а также заведующие отделениями в государственных больницах). Пожалуй, самым значительным вкладом израильских медиков стала специальная программа по лечению глазных болезней, а также по обучению слепых — в этих областях израильтяне добились значительных успехов в годы приема репатриантов из стран Востока. В 1960 г. израильские специалисты организовали больницу в Монровии на тридцать коек, где работали двое израильских офтальмологов и либерийские медсестры, прошедшие подготовку в Израиле. Аналогичные программы с участием израильских медиков были реализованы в Танзании, Эфиопии и Руанде; там же были открыты специальные школы для слепых.