— Она есть, — глухо ответил парень, отвернувшись, — она в моих мыслях, в моем сердце. Когда я закрываю глаза — вижу ее. Вижу свет, чувствую тепло и знаю, что она всегда — ежесекундно — рядом! Я всем своим существом ощущаю ее присутствие. Уж так сложилась судьба, но я однолюб. Светы нет — другой не надо. Ромала вырастет — поймет.
Слова ему давались с трудом. Он выговаривал их так, будто впервые произносил, будто пересиливал себя. Дня не прошло в его жизни, чтоб он не думал о жене, так безвременно ушедшей. Лежал бессонными ночами в одинокой постели и порой гладил то место, где обычно спала Света. И виделось ему в полумраке ночной комнаты облако белокурых волос на соседней подушке. Не было у него до Светы другой женщины и после не будет… И тут парень услышал сдавленные рыдания за своей спиной. Полина Яковлевна, всегда держащая себя в руках, плакала, уткнувшись в портьеру. Яша бросился к ней.
— Мам, мам, ну, ты чего это? — приговаривал цыган.
Теща трясла головой, но успокоится всё никак не могла. Парень обнял ее и молчал, радуясь тому, что Ромала убежала к подружке и не видит этого.
— Прости, сынок, прости, пожалуйста, — кое-как проговорила женщина, утираясь передником. — Вроде бы ничего-ничего, а потом как прорвет. Знаю, что тебе тоже не сладко. Ты уж прости меня, лезу к тебе. Свету жалко, тебя жалко, а уж Малушку и подавно. Гляжу на нее и боюсь: страшно, когда ребенок в семье один. Вот погоди, пройдет год-другой, глядишь, и твоя рана зарубцуется. Приглянется кто-нибудь, и у Ромалы братья-сестры будут, а у меня внуки. Поди, не станете делить на моих и ваших, а?
Зять улыбнулся уголком рта, глаза же оставались печальными.
— Ну, уж коли дойдет до детей, то делить не будем, — пообещал он.
Глава 17.
А время летело птицей. Годы проносились, как вагоны скорого поезда: мелькнут — и нет их уже. Только и остается, что вспоминать да вздыхать о былом.
Шел 1989 год. Страна неслась навстречу реформам, которые не обошли стороной и систему образования. Ромале и всем ее ровесникам, ученикам третьего класса, сообщили, что на будущий год они сразу перейдут в пятый класс. Ребятня ликовала. Но многие сомневались и «не верили взрослым». Ромала и две ее подружки, востроносенькая Лиза и беленькая Настя, возвращались домой после занятий. Десятилетние девчушки всё спорили: будут они «прыгать» через класс или нет. Лиза стояла на своем:
— Всё это враки! Когда это можно было верить взрослым?
Настя же напротив говорила, что все разговоры — сущая правда.
— Здорово, если прыгнем, — сказала она, забегая вперед подруг, — мне в десятом только пятнадцать будет.
— Да учиться тогда до одиннадцатого станем. Так что разницы нет, — ворчал недовольный оппонент.
— Да хватит вам спорить, — не выдержала Ромала. — Вот лето кончится, там и видно будет.
Она нарочно не принимала ни одну из сторон, так как это было чревато ссорой. В конце концов, действительно, нужно просто подождать.
Настя с Лизой переглянулись и промолчали. Но недолго девчонки молча месили майскую грязь ногами: нашли новую тему для разговора. Перекинулись на предстоящий утренник, посвященный дню рождения Пионерской организации. На нем Ромале предстояло исполнить известную песню «Взвейтесь кострами, синие ночи!». Она не нравилась девочке, и поэтому та охотно подпевала подружкам, перефразируя песню в небезызвестный вариант «Взвейтесь кострами, дома и сараи!». На перекрестке школьницам пришлось расстаться: Лиза с Настей свернули налево — Ромала пошлепала направо.
Идти было непросто: девчата отдали ее папку с нотами, и теперь та едва не волочилась по земле, и потому приходилось ее нести подмышкой. А еще ведь был тяжелый портфель да сумка со сменной обувью. Цыганочка тяжело вздыхала, перешагивая через лужи и минуя острова жирной грязи. Она уже приготовилась перепрыгнуть через ручей, который, как назло, именно посреди дороги вырыл себе путь на свободу, как злополучная папка поехала в бок, и девочка едва не свалилась в воду, да чья-то крепкая рука ее поддержала. Она вывернула шею и увидела белобрысого мальчишку из 5А, в которого были влюблены все девчонки школы с первого по шестой класс. Голубоглазый, веснушчатый паренек перехватил папку другой рукой и помог Ромале преодолеть препятствие.
— Спасибо, — поблагодарила вежливая девочка.
— Да не за что, — отмахнулся он. — Такая маленькая, а вещей вон сколько!