Глава 19.

На торжественной линейке, выстроенной перед школой по поводу последнего звонка, Ромала исполняла «Крылатые качели». Ее голосок звенел над школой, и даже хор, вступающий на припеве, не мог его приглушить. Выпускники, нарядные и немного грустные, теребили в руках тюльпаны и нарциссы и совсем по-взрослому смотрели на учителей. Те же напутствовали их заученными шаблонными фразами. Потом прозвучал последний звонок, и Саша почему-то подумал, что в последний раз он, наверняка, по-особенному звучит, и в голове, должно быть, уже совсем взрослые мысли. Он точно знал, что окончит девятилетку и пойдет учиться на шофера или автослесаря. А вот Ромала окончит школу с золотой медалью и дальше будет учиться в институте. И они станут совсем-совсем взрослыми, но будут так же дружить. Они всегда будут вместе.

Уроков не было, а из класса Саша улизнул еще полчаса назад. Ромалу задержали, и потому он без дела маялся в ожидании подруги на заднем дворе школы. Паренек был так погружен в свои мысли, что даже не обратил внимания на то, что его, походя, толкнули в плечо. Наверное, он бы так и прошел мимо, не оборачиваясь. Но тут ему преградили дорогу трое. Саша поднял голову и презрительно поджал губы: Лешка Бубликов, Савка Рагозин и Измаил Мамедов из параллельного класса.

— Смотри, куда прёшь! — процедил сквозь зубы Бубликов и сплюнул под ноги.

Саша весь подобрался для драки, с сожалением подумав, что Ромала, наверняка, станет его искать. Нет, конечно, он не испугался ни долговязого Рагозина, ни тем более неповоротливого Бубликова. Измаил — боксер, но он не ввязывался в драки. В клубе, где он занимался, дают что-то вроде обета или клятвы — Саша не знал точно — по поводу случайных драк. Но между тем мальчик был стопроцентно убежден, что именно Мамедов — инициатор назревающей потасовки. И в подтверждение его мыслей Измаил оттолкнул напирающего на соперника Бубликова и ткнул слегка Сашу в плечо.

— Я тебе уже, по-моему, говорил, чтоб ты не околачивался возле Ромалы, — прошипел он, надвигаясь, — а ты так и не понял.

Саша не опускал глаз. Он всё никак не мог взять в толк, почему тот так прицепился к его Ромале? Он сам однажды был свидетелем девчоночьей драки из-за смазливого ингуша. Сам Мамедов спокойно наблюдал, как Анька с Маринкой таскали друг дружку за косы. Потом, поаплодировав победившей, но весьма потрепанной Ане, развернулся и ушел.

На цыганочку он просто смотрел исподтишка и, если девочка ловила его взгляд, тут же отворачивался. Саша сам это видел. Конечно, Ромале он ничего не сказал ни про это, ни про то, что Мамедов уже вылавливал, как он говорил, «воздыхателя» и предлагал выбрать иной маршрут, который бы пролегал в километре от дома Малы.

— Я тебя предупреждал? — спросил Измаил Александра.

Тот подумал, что Мамедов специально распаляет себя разговором, и ухмыльнулся. И тогда ингуш ударил. Кулак метил в нос, но Саша успел увернуться, и жесткий удар пришелся в скулу. У него потемнело в глазах, паренек на пару секунд потерял ориентацию, и этого вполне хватило Измаилу, чтобы сбить соперника с ног. На земле сознание прояснилось, и мальчик начал отбиваться, но теперь наседали с трех сторон, не давая подняться.

Помощь пришла неожиданно. В угаре драки нападавшие не заметили подбежавшей к ним Ромалы. Увидев, что трое избивают ее друга, девочка не растерялась и обрушила на голову Измаила сумку со сменой обувью — к слову сказать, там были еще две книги, которые она выпросила в библиотеке. Тот, не ожидавший такого, схватился за голову и плюхнулся на землю. Его друзья растерялись на мгновенье, и этого вполне хватило Саше, чтоб подняться на ноги да двинуть, как следует, одному и второму. Тут драку заметили.

— Это еще что такое? — закричали из окна второго этажа.

— Валим! — заорал Бубликов и побежал, за ним бросился Рагозин.

Измаил посмотрел на Ромалу, потом на Сашу: