«Учащиеся должны развивать у себя инициативу, они должны сами находить знание, а не брать готовое от учителей». Тогда зачем детям вообще ходить в школу? Обучение – это процесс, в котором эксперту платят за передачу его превосходных знаний бестолковым новичкам. Как обучение может отстранять эксперта и пускать в самостоятельное плавание новичков? Что вы подумаете о докторе, который говорит своим пациентам лечиться самостоятельно, потому что он не собирается кормить их с ложки?

«Учащиеся должны быть творческими, а не просто пассивно воспринимающими». Как они могут быть творческими до определенного уровня знаний? Творчество не возникает из вакуума: оно развивается только после усвоения необходимого когнитивного контекста. Творческий неуч – это противоречие в терминах.

«Мы учим методу мышления, а не содержанию». Это самое бестолковое утверждение из всех. Оставим в стороне очевидный факт, что метод не существует отдельно от содержания. Более важно, что мышление не может развиваться лишь через обсуждения. Если вы хотите научить ребенка думать, вам нужно повесить перед классом табличку: «Ученик должен быть видим, но не слышим». Точнее: ученики могут высказываться, если учитель хочет проверить их знания, или оценить уровень их мотивации, или чтобы ответить на вопрос по теме урока. Однако доминировать должен голос учителя, когнитивного эксперта, который должен целенаправленно давать ученикам материал, аккуратно балансируя между конкретикой и абстракциями, готовя почву для обобщений и выводов. Это те процессы, которые должны быть усвоены учащимися из года в год по отношению к разному содержанию. В конце концов, такое обучение превратится в уме ученика в понимание того, как нужно мыслить, и в дальнейшем он сможет действовать самостоятельно, без помощи учителя. Однако он никогда не начнет понимать указанные процессы в хаосе постоянных дискуссий между равно бестолковыми одноклассниками.

Смотрели ли вы дебаты 1984 г. между кандидатами в президенты от Демократической партии? Считаете ли вы примером определенного типа мышления все эти разыгранные на публику случайные утверждения, прыгание с темы на тему, абсурдную озабоченность деталями и переход на личности? Ведь именно эту модель нам сегодня навязывают в качестве мышления методом группового обсуждения.

Педагог, обладающий хотя бы минимальным пониманием требований концептуального сознания, никогда не подумал бы обучать «новаторским» образом. Но педагог, презирающий понятия, а следовательно, и знание, не увидел бы в этом способе ничего плохого.

На учебных дискуссиях, как я заметил, учеников постоянно просили высказать свое мнение по вопросам, в которых школьники нисколько не разбирались, поскольку не обладали знаниями, релевантными фактами или принципами, и не понимали, как выстраивается логический аргумент. Чаще всего учащиеся были честны: у них не было своего мнения, то есть искреннего, даже ошибочного, убеждения по вопросу. Однако они знали, что от них ждут модель поведения «выразить себя». Проходит время, и я слышу: «Мне нравится (или не нравится) Х». – «Почему?» – «Потому что. Таково мое мнение». После чего учитель кивал и говорил: «Очень интересно» и «Верно подмечено». Казалось, что мнение каждого ученика было интересным и хорошим и причины «почему» просто не имели отношения к делу. Вывод, укрепившийся в умах учеников всего класса, был таким: «Все случайно, поэтому можно все, и никто на самом деле ни в чем не уверен». Результат – распространение не только и не просто субъективизма, а самоуверенного субъективизма, который не в состоянии вообразить, что такое объективность.

Представьте себе десяток лет таких обсуждений. Одно из исследований американских студентов указывает, что они «в целом предлагают поверхностные комментарии… также было замечено, что они казались искренне удивленными, когда их просили объяснить и защитить свою точку зрения»[108]. Чего еще можно было ожидать?

Позвольте мне процитировать отрывок из статьи в The New York Times:

«Мне нравятся идеи сенатора Харта, – говорит Дарла Дойль, домохозяйка из города Тампа (Флорида). – Он хороший человек. Его идеи более свежие, чем у сенатора Мондейла. Мне нравятся способы, которые он предлагает». Журналист попросил миссис Дойль рассказать об идеях, которые ей понравились. «Это нечестный вопрос», – ответила она, попросив минуту на размышление. Затем сказала: «Он хочет вести диалог с Россией».

Заголовок статьи гласил: «Фанаты Харта не могут объяснить, почему они его поддерживают»[109].

Согласно Джону Дьюи, учащимся скучно на лекциях, но у них появляется мотивация учиться коллективному «деланию». Не те, которых я видел. Практически каждый класс находился в длительном состоянии хаоса из-за поднимающихся рук, падающих книг, хохота, выкриков, шепота, зевания и ерзания. Превалирующей эмоцией была невыносимая скука, то есть сигналом разума, который оголодал и закаменел. Возможно, именно она объясняет волшебное влияние звонка. Когда он прозвенел, то везде вдруг стало пусто, как если бы беспомощные жертвы спасали свои жизни бегством от чумы. В общем, они так и делали.

Дамы и господа, наши школы низко пали как по каждому учебному предмету, так и в целом. Они методично теряют свой образовательный уровень, действуя на неверном философском принципе. Антиконцептуальная эпистемология, их сковавшая, берет начало у Джона Дьюи и его коллег-иррационалистов, доминирующих в американской культуре XX в., таких как представители аналитической философии, психоаналитики и неоэкзистенциалисты. За всем этим, как я говорил в «Зловещих параллелях», стоит столетие немецкой философии, в основании которого лежит история величайшего злодея, Иммануила Канта, первого, кто посвятил свою жизнь и философию разрушению человеческого разума.

Эпистемологические искажения – это не единственная причина фиаско современного образования. Есть много дополнительных причин: например, союзы учителей и бессмысленные требования педагогических колледжей, правительственная бюрократия (как местная, так и федеральная). Однако эпистемология – это основная причина, без ссылки на которую нельзя анализировать или устранить другие.

Теперь я расскажу о двух последних случаях, раскрывающих политические последствия современной образовательной тенденции.

Первый случай произошел в самом престижном американском учебном заведении по подготовке преподавателей и управленческих работников в сфере образования, Педагогическом колледже Колумбийского университета.

На одном из первых занятий профессор сделал следующее заявление группе из 60 будущих учителей: «Вина Запада состоит не столько в экономической эксплуатации стран третьего мира, сколько в идеологической. Преступлением со стороны Запада было навязывать индивидуализм общинной культуре Африки». Я думал, что слышал в своей жизни все, но этот пассаж меня поразил. Я огляделся. Будущие учителя старательно записывали слова профессора – не последовало никаких возражений.

Несмотря на их болтовню о «самовыражении», современные учителя навязывают коллективизм. Орган индивидуальности человека – его разум; лишенный разума, человек – ничто и способен только примкнуть к группе как к единственной надежде на выживание.

Второй случай произошел в школе для одаренных детей. Учащиеся только что вернулись с экскурсии в штаб-квартиру ООН, где встречались с членами российской делегации и хотели обсудить свои впечатления. Было очевидно, что русские не понравились всему классу: ученики чувствовали, что все ответы на вопросы о жизни в России были либо ложью, либо полуправдой. Вскоре один ученик заметил, что мы, американцы, доверяем всему, что говорит нам наше правительство, в то время как русские привыкли верить своему. «Так откуда мне знать? – сказал автор замечания. – Может, все это вранье».

«Что есть истина?» – искренне спросил другой парень, и класс засмеялся, как если бы на этот вопрос не было ответа.

«Ничья сторона не лучше, – сказал третий. – Обе страны все время лгут. Вопрос в пропорции. Как нам узнать, кто в каких процентах больше лжет – Россия или США?»