Две Ручки велел ему избавиться от яблока, но ответа не последовало. Парень не игнорировал его, он, насколько я видел, просто не слышал. Две Ручки повторил свой приказ. После третьего раза он выхватил телефон и наконец получил ответную реакцию. Глаза заключенного вылезли из орбит – эта ситуация легко могла закончиться сдерживанием. Я хорошо знал этого парня – динамическая безопасность, хорошие отношения – и успокоил его, посадив за дверь на двадцать минут.

Еще один заключенный был дрочилой – весьма увлеченным. Ему нужна была медицинская помощь, он дергал свой член перед управляющими и сотрудниками – мужчинами или женщинами, ему было без разницы. Он делал это под одеялом, а не под открытым небом, но был сдержан бог знает сколько раз, таких заключенных все избегают. Он не был жестоким или злым, просто странным: его не хотели брать ни в одно крыло. Вы же не хотите, чтобы люди рядом с вами все время дрочили? Это антисоциально, к тому же простыни придется постоянно стирать.

Этот придурок был в суде прошлым вечером, простой придурок в своей собственной одежде.

– Я не хочу ни шума, ни тревоги, – сказал мне старший офицер, – но вон там валяется одежда Айвора Биггана.

Бордовый комбинезон.

– Скажи ему, пусть наденет его обратно. Если нет, запри его. Разберемся с ним позже.

Стандартная практика. После суда зэки переодеваются.

Как только я вышел из кабинета, Две Ручки выхватил у меня из рук комбинезон и со своей бандой товарищей «поспешил» в камеру к дрочиле, чтобы показать собственный стиль динамической безопасности. Он щелкнул засовом, и все они ввалились внутрь. Это было уже слишком.

– Надень свою чертову одежду! – заорал он.

Это было похоже на наркооблаву в Лос-Анджелесе. Когда они вернулись, Две Ручки сказал мне: «Где наша гребаная поддержка, ты, мягкотелый йоркширский придурок?»

– Где «что»? – спросил я. – Вас было десять на одного заключенного.

Он все время срывался. Если работа влияет на человека до такой степени – самое время бросить ее.

Как бы то ни было, Две Ручки и я выполняли одну работу в раздаточной крыла К, которая состояла в том, чтобы заказать горячую еду для заключенных на следующий день. Если бы сегодня в меню были сосиски, картошка и бобы, на завтра заказывали другой набор. Сто шестьдесят порций того, что вы решили, плюс халяль для заключенных-мусульман – штук тридцать – и, может быть, пятнадцать бутербродов. Некоторые парни предпочитали чипсы, апельсины, йогурт, хлопья или другие снеки, особенно когда работали весь день. Работа в раздаточной может быть напряженной, особенно если не хватает еды, но в Рождество это легче легкого. Думать не требовалось.

Две Ручки дежурил именно в канун Рождества – так что все было проще пареной репы. Любой бы просто заказал полный комплект, да? Порция индейки с рождественским пудингом и заварным кремом. Халяльные блюда и несколько бутербродов на всякий случай. Любой, но только не этот клоун. Он попросил 170 порций рыбного карри. На Рождество! Даже в другое время года его никто не ел – это была какая-то вонючая хрень. Я узнал об этом, только когда позвонил на кухню рождественским утром с собственным заказом на День подарков.

– Очень смешно, Донна. А что он на самом деле заказал?

– Рыбное карри.

У меня был момент ярости в стиле Берти.

– Вы собираетесь послать в самое большое крыло тюрьмы на Рождество 170 порций рыбного карри?

– Теперь уже слишком поздно, – сказала она. – Мне вообще-то тоже это показалось странным…

Я рассказал о случившемся старшему офицеру и просто чуть не вылетел через сраный потолок от негодования.