Двоякая ситуация. Можно бы уступить и разрядить атмосферу. Или возобновить сражение. После перерыва четверо из нас были готовы снова вступить в бой, но остальные – нет. И ему дали курево. Было уже три часа ночи, но у нас были очки, и мы уже показали ему, что он не может диктовать условия в Стрэнджуэйс – лучший результат из всех возможных.

Этот инцидент стал легендарным, и я не могу сказать, что репутация всех участников событий выдержала это испытание. Я горжусь тем, что получил письмо от начальника тюрьмы с благодарностью за участие в операции. В противном случае это было одно из таких событий, как концерт Sex Pistols в Малом зале свободной торговли Манчестера в 1976 году, когда впоследствии все подряд клялись, что были там, хотя на самом деле из всех них там была всего пара человек.

Несколько лет спустя, когда Дэнни Джи вернулся в тюрьму «Манчестер», офицер, которого я никогда раньше не встречал, начал рассказывать мне эту историю так, как будто он был частью той нашей человеческой сороконожки. Я сидел и слушал этого парня минут двадцать, а он все заливал, как ворвался в камеру и подрался с Дэнни Джи. Такое часто случается в тюрьме – некоторые люди крадут чужие истории.

В отличие от преступных кланов и синдикатов, бандиты составляли шестую часть контингента крыла К. В 2006 году у нас из двухсот заключенных было тридцать пять бандитов. Жестоких членов настоящих банд из самых жутких манчестерских районов.

Кто более опасен – преступные кланы или банды (потому что это разные вещи)? Это все равно что спросить, кто победит в схватке между акулой и крокодилом.

В Манчестере и Сэлфорде была одна криминальная семья, члены которой возомнили себя Робинами Гудами, но в действительности все было немного иначе. Один из их лозунгов был «Держать наркотики подальше от Солфорда», но, как говорили, на самом деле они грабили дилеров и отдавали наркотики кому-то другому для перепродажи. И делали это втихаря, потому что банды и преступные кланы заключили нелегкое перемирие. Они все знают друг друга, очень часто сидели вместе, но ненависть и недоверие между ними есть. Однако по большому счету никто не хочет войны.

Это очень похоже на «Клан Сопрано» или «Крестного отца», с большим количеством людей и кучей посредников. Допустим, один из членов семьи вышел выпить в субботу вечером, наткнулся на другую банду и захотел устроить скандал. К этому твердолобому ублюдку будут подходить, чтобы охладить его пыл. В тюрьме тоже полно миротворцев, которые при необходимости выполняют эту работу.

Каждый тюремный офицер знает, что не стоит слишком давить на некоторых из этих парней, иначе могут возникнуть проблемы. Нельзя показать им, что знаешь это, но было бы глупо не проявлять немного осторожности, так ведь? Тем не менее то, что происходит в тюрьме, обычно остается в тюрьме.

Манчестерская бандитская культура широко известна: перестрелки, наркотики, куча всякой всячины. В большинстве городов есть одна банда, в Шеффилде по крайней мере две группировки, и их разделение определяется почтовыми индексами. Суть в том, что если твой отец был бандитом, то, скорее всего, и ты им станешь. Заключенные со скандально известными отцами поступают к нам под разными фамилиями, которые их матери давали им в надежде, что преступный мир не затянет их сыновей.

Куча молодых преступников, тех, что я знал в Форест-Бэнке, были членами банд, и многие из них в итоге погибли. Я хорошо помню одного парня по имени Джастин Мейнард – он поступил к нам в возрасте восемнадцати лет. Долговязый, забавный и ничего не смыслящий в тюремной жизни, он постоянно попадал в неприятности, но на самом деле был просто непослушным мальчишкой, а не закоренелым преступником. Он всем нравился – из тех ребят, которых хочется отвести к бабушке на чай. Но однажды, въезжая в Стрэнджуэйс, я услышал, что его застрелили.

Большинство бандитов в Стрэнджуэйс были из «Доддингтона» и «Гуч-Клоуз», самых известных банд города. Многие другие банды, например «Уайтеншоу», были связаны с ними. Я не из Манчестера, поэтому узнать, что банды обычно названы просто в честь улиц, было для меня большой неожиданностью. Я думал о «Калеках»[25] и «Кровавых», но нет, на самом деле все не так сложно.

Бандитская жизнь жестока. Если человек из Мосс-Сайда и к тому же член банды возвращается в этот район после освобождения из тюрьмы, он ни за что не будет вести жизнь добропорядочного гражданина. Оказавшись в банде, навсегда остаешься в банде и, скорее всего, не доживешь и до двадцати. Позже в Стрэнджуэйс я видел парнишку в закрытой камере медицинского отделения, с лицом, буквально превращенным в кашу. Полиция привела его сюда для его же собственной безопасности. Я тогда дежурил по ночам, а он был под постоянным наблюдением. Все его тело было покрыто шрамами – колотыми ранами, огнестрельными ранениями, – а также травмами от бейсбольной биты. На руке у него была татуировка, означающая принадлежность к банде. Как-то мы разговорились.

– У меня есть жена и двое маленьких детей, я сказал им, что хочу уйти.

Он решил поставить на первое место свою семью, и его пытались убить за это.

Все бандиты из Мосс-Сайда в Стрэнджуэйс были черными. Среди них был только один белый парень, и так случилось, что этот единственный белый в крыле К в 2006 году не входил ни в «Гуч», ни в «Доддингтон». Выходя из камеры, он всегда прижимался спиной к стене. У нас было двадцать парней из «Гуча» и пятнадцать членов «Доддингтона», но существовало неписаное перемирие. Никто не хотел ничего начинать. На двойках опять тоже больше парней из «Гуча», чем из «Доддингтона».

Однажды Берти вызвал нас в кабинет: «Так, служба безопасности вмешалась. Сказали, что наших тридцать пять бандитов нужно разбросать по всей тюрьме». В течение следующей недели мы перераспределили их и избавились, возможно, от пятнадцати. Через две недели их снова было тридцать пять. Они мигрировали обратно: другие крылья просто не могли с ними справиться. Не то чтобы постоянно случались драки, но какая-то тяжелая нервная атмосфера вокруг них заставляла всех волноваться.

Один парень из «Доддингтона», Мак, был похож на паровой каток и весил, должно быть, килограммов сто пятьдесят. Он мог бы завалить четверых или пятерых в одиночку. Одно время он был вторым номером в банде «Доддингтон». Но, как и многие по-настоящему трудные ребята, которые раньше сидели в тюрьме, в какой-то степени заслужил уважение персонала. Он понимал, что в крыле К были строгие порядки, знал, с кем из офицеров следует говорить, и соблюдал распорядок дня. Он имел влияние на более горячих парней и, по-своему, помогал сохранять мир в крыле.

Последний раз мы встретились в 2012 году. Я был в приемке – работал сверхурочно, а он поступил к нам за очередное преступление. Должно быть, соскучился по этому месту.

– Ну здорово, – сказал я. – Загремел по-крупному?