– Я сделал очень глупую вещь, мистер С.

– Что ты сделал?

– Я не знал, кто такой Даррен Джи, и кое-кто заплатил мне, чтобы я его прикончил.

Изолятор был полон; Джи мог достать его и в отделе собственной защиты, поэтому парень пришел к нам за помощью. Это говорит кое-что о Даррене Джи – люди были не прочь его убить, но их смелости хватало, только чтобы заставить кого-то другого замарать руки.

Случилось вот что: Джи играл в бильярд, когда к нему подошел этот парень и начал избивать банкой тунца в носке. Он сбил его с ног, но Джи встал и погнался за нападавшим обратно в камеру. Хотя Джи не так хорошо известен в Манчестере, как в Ливерпуле, в Стрэнджуэйс нашлись заключенные, которые были рады просветить облажавшегося паренька, поэтому он запаниковал и захотел выбраться из крыла.

И я понимал его. Служба безопасности доложила, что, если он вернется, зэки зарежут его, так что мы в итоге помогли парню.

Однако сейчас нас беспокоил брат Даррена, Дэнни, который сидел в специальной камере изолятора. Он переводился сюда, когда выдавалась такая возможность, возвращался в «Манчестер» из какой-то тюрьмы долгосрочного содержания, чтобы быть временно поближе к дому. Он был в системе с юности и внутренне искалечен до бесчувствия, как любой юный преступник. Система создала этого парня: он знал все лазейки. Его репутация как бандита укреплялась с каждым годом, и сейчас он был чертовски безжалостен. Однажды ему выстрелили в упор в грудь из револьвера – это не городской миф, но как только к нему вернулось сознание, он выписался из больницы.

Он был не просто жестоким, но еще и властным и сильным. Американские тюрьмы поняли раньше британских, что, если у вас есть помещения, полные гирь, и люди, которых вы запираете на двадцать лет, используют их каждый день и в итоге становятся огромными, это не так уж здорово, потому что иногда приходится вам им противостоять. Шея Дэнни Джи в обхвате была 50 см. Он был ростом под два метра и весил больше сотни, в год прибавляя по пять кило. Его запястья были как мои бедра, как стволы деревьев. И лодыжки тоже. Лежа он мог бы выжать почти 300 кг.

Такие парни встречались и в крыле К, и на самом деле мы легко сдерживали их. Когда кто-то берет вашу руку в захват, будет, возможно, даже больнее, если у вас приличная мышечная масса. Пожалуй, Джи был особенным. Он провел в тюрьме очень, очень много времени, видел и делал все: пожары в камерах, сдерживания, протесты с отказом от личной гигиены и все такое. Он сражался с тюремщиками, на него нападали люди со щитами: парень не знал страха. Он был уникумом, этот тип.

Прошлой ночью он сидел в обычной камере и угрожал устроить бунт, поэтому начальство хотело, чтобы его перевели. Он отказался двигаться и в итоге избил одиннадцать сотрудников тюрьмы в полном боевом снаряжении, среди которых было немало крепких орешков. Он не нападал ни на кого конкретно: он просто был в своей камере и делал выпады в стороны, как медведь гризли, отмахивающийся от комаров. Он схватил одного парня сзади за шлем и тягал его вверх и вниз, как будто тот сосал его член. Одиннадцать человек! Они выходили, снимали шлемы, вытирали пот, снова надевали их и возвращались. У них ничего не получалось. Это был случай, который нельзя было свести на нет. Зэк действовал им на нервы, потому что мог.

– Почему ты так себя ведешь, Дэнни? – Мне сказали, что об этом его спросил начальник тюрьмы. – Мы просто хотим, чтобы ты переехал.

– Если хочешь, чтобы я переехал, шеф, попроси вежливо. Выведи этих дебилов.

Так вот в чем дело. Они вышли. Джи получил курево, и его отвели в специальную камеру. Это даже нельзя было назвать ничьей.

Когда мы собрались на небольшое совещание, было около девяти часов вечера. Всего нас было двенадцать. Нам сказали, что Дэнни Джи дали не только курево, а еще и зажигалку, и теперь он угрожает поджечь новую камеру.

– Мы не потерпим такого дерьма, – сказал большой глупый главный офицер-ливерпулец. – Мы не позволим этому ублюдку диктовать нам условия.

В этом он был прав, этот сотрудник отдела собственной защиты. Если бы мы отступили, Джи уверился бы в своей безнаказанности. Мы должны были встать на защиту тюрьмы. И мы пошли в бой.

Большинство из нас были в стандартном снаряжении СИЗ, но инструкторы по контролю и сдерживанию надели полное облачение штурмовиков, как элитный национальный отряд «Торнадо»: шлемы, защитные очки, облегающие комбинезоны. Их тактика тоже впечатляла. Первый вошел с небольшим щитом в полметра шириной, удобным для маневра. За ним следовали еще двое, а четвертый, в шлеме и с большим щитом – около метра шириной – позади него, еще двое сзади. Руки на плечах. Остальные были подметальщиками, замыкающими шествие, – двое из нас буквально скакали там со щетками, чтобы убрать любой мусор, чтобы Джи не мог поджечь его. Мы все сделали, как было приказано, я был двенадцатым человеком с метлой. Не ради этого, пожалуй, я лез из кожи вон и пропустил выступление Ant and Dec, но, будучи профессионалом, взялся за дело.

Так вот, эта специальная камера была около 2,5 м в ширину. Но этот сильный ублюдок каким-то образом забрался на потолок, как Человек-паук, уперев руки в противоположные стены – он был не так уж высоко, но Боже… – и закрыл смотровые панели влажной туалетной бумагой, чтобы никто не мог его увидеть. Он заблокировал и дверную панель, так что мы вошли вслепую.

Дверь поддалась, и это был просто ад. Джи воспользовался старым трюком зэков: намочил пол мочой, дерьмом и мыльной водой, и мы скользили туда-сюда. В то время как первые ворвавшиеся полетели вверх тормашками, парни, шедшие сзади, протиснулись дальше, и бригада в шлемах больше не теряла времени. Все набросились на Дэнни Джи, пятеро схватили его за голову и за плечи, еще один парень из Йоркшира по имени Джилли – с другого конца, один или два между ними. У меня в руках была щетка для подметания. Случилось еще кое-что, чего никто не мог ожидать. Чертов свет погас – мы оказались в темноте.

Кто-то щелкнул выключателем, и снова вспыхнул свет. Джи не был обычным заключенным. Предполагалось, что его голова лежит на кровати, но это было не так. Она была на полу. Так что на ногах у него было пятеро парней в немецких шлемах и один парень, Джилли, на верхней половине туловища. В камеру ввалилось еще больше народу, и теперь над ним роилось человек десять. И знаете что? Ублюдок все равно начал подниматься на ноги. К черту подметание. Я выбросил щетку в коридор и вскочил на плечи Джилли. Мы оба смотрели прямо в лицо Джи.