Ну а самая необычная сторона звучания песни, вызвавшая немалое количество споров, недоумения и приведшая даже к неожиданному ее запрету на Би-би-си, – постоянное заикание Долтри. Есть целый ряд противоречащих друг другу теорий, объясняющих пресловутое заикание. Одна – влияние полюбившегося тогда Таунсенду “Stuttering Blues” («Заикающийся блюз») Джона Ли Хукера, в котором великий блюзмен действительно постоянно заикается. Вторая – попытка передать речь «модов», вечно заикавшихся от беспрестанно употреблявшейся ими разновидности амфетаминов, в просторечии называвшейся speed. Моды были широко распространенным в Британии в первой половине 60-х годов молодежным движением, частью и выразителями которого были The Who. Третья – заикание было попыткой прикрыть кроющуюся за бесконечным f-f-f-f нецензурщину, которая в итоге вылилась во вполне пристойное f-fade away. Ну и, наконец, продюсер записи Шел Талми выдвинул самую прозаичную версию, которую, в конце концов, подтвердил и сам Долтри. Репетировали они мало, в студии он нервничал, к тому же голос свой в мониторах не слышал. Отсюда и заикание, которое неожиданно всем так понравилось, что его решили оставить в записи. Ну, а Би-би-си долгое время отказывалась пускать песню в эфир, считая, что люди, по-настоящему заикающиеся, сочтут ее насмешкой и издевательством.
На протяжении всей более чем полувековой истории The Who “My Generation” была и по сей день остается неизменным номером во всех концертных выступлениях группы – как “Satisfaction” у Rolling Stones. И во всех концертных исполнениях песни с тех пор Долтри исправно заикается.
На сцене песня, как правило, становилась во много раз более необузданной и дикой чем в студийной записи, нередко растягиваясь на 15-минутную импровизацию, завершающуюся крушением гитар и усилителей – так было на фестивале поп-музыки в американском Монтерее в 1967 году, так же она запечатлена на первом и считающемся классическим «живом» альбоме The Who Live at Leeds.
У песни не так уж много примечательных кавер-версий. Самая яркая, безусловно, – безумная в своей безудержной панк-энергетике версия Пэтти Смит, выпущенная на ее эпохальном альбоме Horses. Есть и пародия – записанная через год после оригинала “My Degeneration” британской группы The Eyes.
Есть “My Generation” американских ню-металлистов Limp Bizkit, которые так же заикаются и постоянно вставляют в свой текст к месту и ни к месту слово “who”.
Ну и, наконец, есть песня группы «Алиса» «Мое поколение», при создании которой образованный рок-меломан Костя Кинчев не мог не иметь в виду и песню The Who.
RESPECT
Как соул-дива Арета Франклин стала глашатаем феминизма
Славное десятилетие 1960-х принесло с собой по меньшей мере три важнейшие социальные революции: решительнейший поворот в борьбе за гражданские права чернокожего населения, сексуальное раскрепощение и феминизм. У каждой из этих революций был свой гимн. Борцы за гражданские права маршировали под “We Shall Overcome”, символом сексуальной революции стали вызывающе откровенные страстные стоны Сержа Гэйнсбура и Джейн Биркин в их скандальном хите “Je t’aime moi non plus” (обе песни удостоены отдельных статей в этой книге), а музыкальное знамя феминизма гордо несла в своих руках Арета Франклин с песней “Respect”.
В этих простых словах нет ничего громогласно революционного, нет ничего, что ассоциировалось бы с радикальным воинствующим феминистcким духом. Она всего лишь просит уважения. Просит? Нет, не просит. «Ярость, страсть и пыл голоса Ареты
25-летняя Арета Франклин – наоборот – пришла в нью-йоркскую студию в День Святого Валентина 14 февраля 1967 года малоизвестной госпел-певицей. В детстве и юности она пела в церкви в своем родном Детройте, и до контракта с фирмой Atlantic, где работал Уэкслер, ее профессиональная карьера развивалась медленно и без особого успеха. Вышедший в конце апреля 1967 года сингл “Respect” несколько недель провел на первом месте в чартс журнала Billboard, прославил ее на всю страну и заработал ей титул «Королевы соул». Но – что гораздо важнее – песня стала гимном и манифестом феминизма и с тех пор обрела статус одной из важнейших записей в истории американской популярной музыки. В 1968 году она принесла Арете две Грэмми; в 1987-м была включена в Зал славы Грэмми; в 2002-м Библиотека Конгресса включила песню в так называемый Национальный реестр аудиозаписей – список фонограмм, которые Библиотека Конгресса США считает «имеющими культурное, историческое или эстетическое значение». Журнал Rolling Stone поставил “Respect” на пятое (!) место в списке «500 самых значимых песен всех времен»; Американская ассоциация звукозаписывающих компаний и Национальное агентство по поддержке искусств включили ее в список «Песни века».
Самое поразительное, что песня, ставшая феминистским манифестом – беспрекословным и безоговорочным требованием к мужчинам
Отис Реддинг, как рассказывал его друг барабанщик Эл Джексон, был расстроен и раздосадован тем, что, возвращаясь после долгих гастрольных поездок домой, он не встречал со стороны своей жены должного – как ему казалось – уважения и внимания. По его замыслу и в его исполнении “Respect” была эдаким ворчанием-нытьем, проявлением недовольства типичного тяжело работающего мужчины, обеспечивающего жену и детей и рассчитывающего в ответ на благодарность, и ну конечно же секс. В исполнении Реддинга песня добралась до 35 места в чартс Billboard и к 1967 году была бы, скорее всего, прочно забыта, если бы не Арета Франклин.
Она самым радикальным образом изменила не только звучание, но и сам смысл песни. Она добавила припев, в котором название песни с нажимом и напором произносилось по буквам: R-E-S-P-E-C-T. Недовольство Реддинга недостаточным вниманием к нему – Мужчине! – со стороны непослушной жены превратилось в крик души женщин, ощущающих полное неуважение к себе со стороны мужчин. В отличие от Реддинга, Франклин не жалуется и не упрашивает. Она
Джерри Уэкслер в уже упомянутой автобиографии пишет, что страсть и гнев Ареты питались ее собственным опытом – ее брак с Тедом Уайтом, который был к тому же и ее менеджером, был полон насилия и жестокости. «Если бы она это не пережила, она не смогла бы это и передать. Но Арета никогда не стала бы играть роль понукаемой, попираемой женщины. Ее вторым именем было Respect».
Реддинг был ошарашен и обескуражен тем, во что превратила его песню Арета Франклин. Выступая в июне 1967 года, в самый разгар популярности ее версии, на знаменитом поп-фестивале в городе Монтерей в Калифорнии, он перед исполнением “Respect” с сожалением признался: «Эта песня теперь уже не моя. Девчонка у меня ее отобрала…»
А с Тедом Уайтом Арета Франклин рассталась в 1968 году.
Конечно. огромный резонанс, который вызвала песня, был во многом связан с тем, что она пришлась в самый нужный момент, упала на хорошо подготовленную почву. В 1963 году президент Кеннеди подписал Акт о равной оплате труда, призванный положить конец веками укорененной в Америке разнице в заработной плате мужчин и женщин. В 1966-м, за год до записи Франклин своей версии “Respect”, в Вашингтоне была создана Национальная организация женщин, поставившая своей задачей продвигать идеи феминизма.
Песня стала переломным моментом не только в личной судьбе и карьере Ареты Франклин, но и во всем женском движении. А тот факт, что написал и первоначально записал ее мужчина, придавало вложенной в нее идее женского раскрепощения еще больше силы и мощи. Более того, «респект», которого столь настоятельно и настойчиво требовала она своей песней, входил в резонанс и с ширившимся движением за гражданские права чернокожей Америки, и с набиравшим силу голосом противников войны во Вьетнаме.
Песня Франклин – теперь ее безусловно можно так называть, в конце концов, это признал и сам ее автор – стала с тех пор предметом многочисленных книг и научных работ. Но сама Арета не видела в ней ничего экстраординарного. «Я не считаю, что это было такой уж смелостью. В конце концов, желание уважения – самое естественное человеческое желание. И все мы должны его получать».