В 1947 году трубач и джазовый композитор Диззи Гиллеспи, только несколькими годами раньше свершивший вместе со своим товарищем и партнером Чарли Паркером революцию в джазе, получившую название би-боп, взялся за еще одну революцию. Вдохновленный появившимся в Нью-Йорке еще в 1940 году, но остававшимся лишь маргинально известным оркестром Afro-Cubans кубинского певца и бэнд-лидера Мачито, Гиллеспи привлек в свой оркестр кубинских музыкантов и ввел афро-кубинский джаз в американский мейнстрим. Благодаря широкой славе и высокой репутации Гиллеспи самые яркие представители нового музыкального направления – кубинская певица Селия Крус, кубинский перкуссионист и бэнд-лидер Монго Сантамария, пуэрто-риканский перкуссионист Тито Пуэнте – стали в 1950-е годы звездами американской популярной музыки, укрепив афро-кубинский джаз как одно из самых популярных ее направлений.

Однако вплоть до самого конца 1950-х это вторжение экзотики ограничивалось лишь непосредственно примыкающим к США Карибским бассейном. Большая часть Латинской Америки – весь огромный континент к югу от Карибов – по-прежнему для популярной американской культуры оставался terra incognito. На рубеже 50-60-х джаз и дороковая популярная музыка стремительно теряли популярность, теснимые и гонимые из радиоэфира и хит-парадов безжалостным и бесцеремонным выскочкой рок-н-роллом. Новации самых творческих джазменов – попытки синтеза джаза и классики в так называемом «третьем течении», не говоря уже о сугубо элитарном фри-джазе и авангарде, спасти ситуацию не могли. Нужна была свежая кровь, которая обнаружилась к югу от уже исследованной и апроприированной Центральной Америки.

В 1961 году Тони Беннет, один из самых известных и популярных в 1950-е годы крунеров – певцов, работавших на стыке джаза и поп-песни, – вместе с контрабасистом Доном Пейном совершил путешествие в Бразилию, где они в числе первых американцев познакомились с современной бразильской популярной музыкой. Пейн вернулся в Америку с целой кипой пластинок и поспешил поделиться ими со своим другом и соседом саксофонистом Стэном Гетцем.

Привезенная Пейном из Бразилии музыка мгновенно очаровала Гетца, и уже в 1962 году он записал вдохновленные ею две пластинки: Jazz Samba и Big Band Bossa Nova. Обе изобиловали бразильскими темами и мелодиями, и для записи второй из них он привлек уже и пару бразильских музыкантов-перкуссионистов. Но главное – бразильская самба и зародившаяся буквально несколькими годами ранее ее новая разновидность босса-нова, что в переводе с португальского означает «новая вещь, новая волна», были не только услышаны в Америке, но и получили первое признание. Альбом разошелся тиражом в миллион экземпляров. Термин «босса-нова» стал мелькать в названиях пластинок других джазменов, в том числе Квинси Джонса[31].

Босса-нова, – по определению бразильского журналиста Рая Кастро, «предельное упрощение ритма самба», – является, строго говоря, не самостоятельным стилем, а разновидностью самбы. В босса-нове богатейшее полифоническое ритмическое разнообразие вскормленной западноафриканскими танцами самбы было сведено практически к одному перкуссионному инструменту – небольшому ручному барабанчику tamborim (не путать с тамбурином), и резко возросла роль акустической гитары. Основоположниками стиля, выделившими его в самом конце 1950-х годов из самбы, стали пианист и композитор Антониу Карлуш Жобим и певец, композитор и гитарист Жуан Жильберту. Вышедшая в 1958 году их песня «Chega de Saudade» («Без блюза») на текст поэта Винисиуша ди Мораиша в исполнении певицы Элизет Кардозо считается первой композицией босса-новы. Имена Жобима и Жильберту были хорошо знакомы Гетцу, более того, изрядная доля композиций на его альбомах Jazz Samba и Big Band Bossa Nova принадлежали перу Жобима. Неудивительно потому, что первый же концерт босса-новы в Америке в нью-йоркском Карнеги-холле 21 ноября 1962 года с участием Жобима, Жильберту и еще нескольких бразильских музыкантов стал поводом не только для знакомства, но и для договоренности о совместных записях.

Записей этих было сделано несколько, но наиболее памятна одна – записанный в марте 1963-го и вышедший в свет через год в марте 1964-го альбом Getz/Gilberto. И хотя играли на этой пластинке наряду с Гетцем исключительно бразильские музыканты во главе с Жильберту и Жобимом, аранжировки и само построение композиций были европеизированы, точнее американизированы, ритмическая синкопированная полифония самбы была умело спрятана, приглажена под более привычный для американского уха ладовый и ритмический строй, но вместе с тем благодаря саксофону Гетца обрела джазовую свободу и раскованность. Жемчужиной альбома стала открывавшая его песня “Girl from Ipanema”, ставшая символом не только босса-новы, но и расслабленной бразильской музыки и которая, собственно, и прославила ее на весь мир.

Ключом к успеху стали две молодые женщины. Первая – 24-летняя Аструд Жильберту, жена Жуана, никогда до этого профессионально не певшая, но по предложению мужа разделившая с ним вокальную партию. Главным образом потому, что в отличие от Жуана, она говорила по-английски и могла пропеть сделанный известным текстовиком популярной музыки Норманом Гимбелом перевод. Ее почти детский, лишенный вибрато и каких-то бы то ни было вокальных маньеризмов, тихий обволакивающий чарующий голос вместе с гитарой Жуана, фортепиано Жобима и чувственным саксофоном Гетца погружал слушателя в романтическое волшебное видение далекого солнечного мира.

Песня мгновенно стала хитом, умудрившись даже на пике битломании обогнать в чартс журнала Billboard первый американский сингл Beatles “I Want To Hold Your Hand”. За несколько месяцев сингл был продан в количестве двух миллионов экземпляров.

Больше всего, разумеется, песня была популярна в самой Бразилии, где, впрочем, всеобщее любопытство вызвала не столько очаровательная Аструд, сколько загадочная «девушка из Ипанемы». Страна терялась в догадках, стали появляться бесчисленные претендентки, пока, устав от домогательств журналистов, автор текста Винисиуш ди Мораиш на пресс-конференции в 1965 году не рассказал о происхождении образа.

Оказывается, зимой 1962 года ди Мораиш вместе со своим постоянным соавтором Жобимом, укрывшись от городской суеты, работали над мюзиклом в фешенебельном курортном пригороде Рио-де-Жанейро Ипанеме. Большую часть времени они проводили в прибрежном кафе, где их регулярно отвлекала и развлекала проходившая мимо, а иногда и заглядывавшая в кафе 17-летняя Элу Пинейро. Ее походка, ее раскачивающиеся бедра, признался он, «бросали вызов всем законам геометрии и тяготения». Именно там, в кафе, ди Мораиш и набросал текст песни прямо на салфетке.

В свой книге «Кто же была девушка из Ипанемы» ди Мораиш писал: «Она была воплощением золотой молодежи Рио: смесь цветка и русалки, полная света и изящества. И вместе с тем в ней была печаль, в том, как по пути к морю фигура ее все больше и больше от нас удаляется, ощущение юности и красоты, которая нам не принадлежит. Дар жизни в ее постоянной смене прилива и отлива».

Благодаря откровению ди Мораиша и обретенной славе Элу Пинейро стала общенациональной знаменитостью, моделью, а затем и предпринимательницей. В 2001 году она открыла в Рио-де-Жанейро магазин «Девушка из Ипанемы».

Наследники Жобима (сам он умер в 1994 году) и ди Мораиша (он умер еще раньше, в 1980-м) подали на нее в суд, утверждая, что никакого отношения к созданию песни она не имеет и не может потому использовать ее название в коммерческих целях.

«Я ни цента не заработала на “Girl from Ipanema”, – ответила на это Пинейру, – да и не должна была заработать. Но теперь, когда я использую законно зарегистрированную торговую марку, меня хотят лишить этого права. Я уверена, что Антониу и Винисиуш ни в коем случае не возражали бы».

Суд оставил за Элу Пинейро право на марку «Девушка из Ипанемы». Сама она вспоминает это время с ностальгией: «Все было красиво и пронизано любовью. Меня до сих пор трогает, когда кто-то поет песню, написанную в мою честь».

А поют ее многие и многие: от Фрэнка Синатры до Стиви Уандера, от вокального ансамбля Swingle Singers до Пласидо Доминго и Андреи Боччелли.

И не только поют. Существуют сотни инструментальных версий, ее мелодия стала одной из основных в так называемой фоновой музыке, постоянно и неотступно сопровождающей нас в магазинах, лифтах, видеоиграх, во время спортивных занятий. Именно этой расслабляющей мелодии во многом обязаны своей популярностью стили lounge music и exotica.

“Girl from Ipanema” – одна из тех двух-трех песен, которые, наряду с “Summertime” и “My Way”, борются с “Yesterday” за наибольшее количество кавер-версий.

“Girl from Ipanema” не только прочно и бесповоротно укрепила босса-нову на музыкальной карте мира, но стала одним из самых узнаваемых символов Бразилии. Вокруг ее мелодии и ее темы была построена церемония открытия Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро в 2016 году. А официальными талисманами Игр стали зверек Винисиуш и цветок Том, имена которым дали авторы песни – Винисиуш ди Мораиш и Антониу (Том) Карлуш Жобим.