— И это еще не все, — твердо продолжил я. — Вы освободите всех рабов, которых вы захватили. Мы пройдем по домам и проверим, не осталось ли тех, которых вы утаили.
— Ты имеешь в виду твоих подданных, великий князь? — с надеждой в голосе уточнил архонт. — Тех твоих подданных, которые сейчас находятся в Херсонесе?
Я отрицательно покачал головой.
— Нет, не только моих подданных. Я сказал — всех рабов. Вы дадите свободу всем людям, которые находятся в рабском состоянии в городе Херсонес. Ты меня правильно понял, архонт? Я ясно выразился?
Священник сзади что-то тихонько сказал архонту на ухо, тот кивнул. Затем еще несколько членов делегации приблизились сзади и тоже зашептали нечто. Лицо архонта напрягалось все сильнее. Глядя на него, я подумал, что этот человек, скорее всего, прожил всю жизнь до старости и ему еще ни разу не приходилось участвовать в столь трудном деле…
— Ты сохранишь нам жизни, великий князь, — наконец произнес архонт и, чуть повернувшись в сторону города, указал туда рукой. — И сохранишь наши постройки. Но если ты отберешь у нас все остальное, мы останемся голыми и беспомощными людьми.
А, вот началась торговля! Сейчас греки станут давить на здравый смысл, потом на жалость…
Этого нельзя допустить, а то мы протопчемся тут на солнцепеке весь день.
— Вы сейчас можете принять только два решения, — сказал я. — Либо вы принимаете мои условия и отдаете все золото, все серебро, все драгоценные камни и всех пленников, либо вы отказываетесь это сделать. Если отказываетесь, мы убьем вас всех, разрушим город и сами заберем себе все, что захотим.
Никакого выбора у тебя, архонт, нет. Так что не о чем торговаться. Военный флот из Константинополя придет еще бог знает когда. А до этого времени солнце успеет высушить ваши скелеты…
— Мы останемся нищими, — проговорил архонт растерянно и развел руками, не зная, что можно еще добавить.
— Вы останетесь нищими, — улыбнулся Свенельд, вступая в наш разговор. — Но живыми, а разве это не самое главное? Подумайте, какая удача вам улыбнулась, жители Херсонеса! Благодарите богов за такую удачу!
Архонт взглянул на Свенельда с недоумением.
— О какой удаче ты говоришь?
— Удача в том, что наш князь, — Свенельд с приятной улыбкой указал на меня, — наш великий князь Владимир — самый добрый и милостивый человек в мире. Подумайте сами, жители Херсонеса! Ведь больше всего на свете нашему князю сейчас хочется зарезать всех вас. Мужчин всех убить, а ваших женщин и детей раздать нашим воинам для сладкой потехи. А потом, конечно же, тоже убить.
Свенельд засмеялся легко и беззаботно, и от смеха его волосы на головах у членов делегации стали дыбом. Наш воевода явно находился в отличном расположении духа и откровенно веселился.
— Но наш князь — самый добрый человек в мире, — повторил Свенельд, подняв кверху указательный палец. — Поэтому он сдерживает себя. Он готов оставить вас в живых и даже не тронуть ваших детей и женщин. Его устроят только ваши золото, серебро и драгоценности. А вы, кажется, настолько жадны, что предпочитаете умереть?
Толпа наших воинов взревела, услышав слова Свенельда. Дружинники потрясали оружием и воинственно кричали. Того и гляди, они прямо сейчас набросятся на бедных греков и растерзают их.
Ситуация стала острой. Мне очень хотелось избежать кровопролития, но дурацкая жадность греков действительно ставила все под угрозу. Если воины сейчас разъярятся, мне будет не удержать их. Сначала они перебьют архонта и остальных, а затем ринутся в город, где начнется такое, о чем не хотелось даже думать…
Внезапно из-за спины архонта выступил священник. Он был невысокого роста, лет семидесяти с небольшим, а его отечное лицо выдавало то ли сердечную болезнь, то ли заболевание почек. Обеими руками он держал небольшой золотой крест, украшенный драгоценными камнями.