— А, — вздохнул старик облегченно. — Я-то уж испугался. Канателеня я только что видел возле вас. Удивительно упорный субъект. Закоренелый в грехах своих. Он ведь сбежал именно потому, что не хотел креститься. Он вам говорил? Ну да… Вот уж он будет удивлен скоро.

Старик хихикнул.

— А вы говорите об Анне. Она по-прежнему живет у меня в доме, так что не извольте беспокоиться. Я обратил ее, и она приняла святое крещение с именем Анна. Я так назвал ее в честь Анны-Пророчицы…

Я не мог поверить своим ушам. Любава крестилась? Любава-Сероглазка теперь стала Анной? Немыслимо!

Внезапно в мое сердце закралось страшное подозрение. Епископ сказал, что он ее обратил. А каким образом он ее обратил? Какие аргументы припас?

— Крестили ее? — дрогнувшим голосом переспросил я, и лицо мое заметно исказилось. — А еще что вы с ней сделали? Отвечайте!

Мысль о том, что похотливый старик касался моей Любавы своими трясущимися руками, убивала меня. А она отвечала на его ласки? Может быть, у них даже завязалась любовь? А почему бы и нет? Всякое бывает…

Епископ увидел мое лицо и сразу догадался. А догадавшись, рассмеялся.

— Да нет, — сказал он. — Смешно даже, что вы такое себе вообразили. Ну и фантазии у вас! Я же епископ, и мне семьдесят лет.

— Подумаешь, епископ, — беря себя в руки, возразил я. — Про епископов много чего известно.

— В две тысячи двенадцатом году — тоже? — грустно улыбнулся преосвященный Анастат и покачал головой. — Видно, это у нас профессия такая. Во все времена про нас все известно. Прямо беда…

— Но вот что я вам скажу, — вдруг заметил он, доверительно кладя руку мне на колено. — Вы ведь врач, да? Так вот, я вам признаюсь. Я не смог бы ничего сделать с вашей Любавой, даже если бы захотел. Видите ли, у меня врожденный фимоз. Вам как врачу хорошо известно, что это такое.

Конечно, какой врач не знает, что такое фимоз? Врожденное удлинение крайней плоти, которое не позволяет человеку совершить половой акт. Элементарная штука, но без операции не обойтись…

— Могу показать, — усмехнулся епископ. — Если вы не верите.

— Ладно, потом посмотрим, — сказал я, успокаиваясь. — Так Любава у вас в доме?

— Ну да, была там, когда я сейчас уходил.

— Так вот, — заявил я, весь дрожа от нетерпения. — Сейчас мы войдем в город, и я остановлюсь в вашем доме. И вы предъявите мне Любаву.

— Анну, — аккуратно поправил меня епископ. — Теперь она Анна, не забывайте. Конечно, предъявлю, не извольте беспокоиться. Вот только насчет входа в город…