Говорящие параллели обнаружились в мемуарах маршала Коленкура «Поход Наполеона в Россию». Димитров отметил приведённое в книге пафосное заявление императора всех французов: «Я пришёл, чтобы раз навсегда покончить с колоссом северных варваров. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их во льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы». Прошло 130 лет, и бедную Европу принялся защищать нацистский трубадур Геббельс в еженедельнике «Дас Рейх»: «Волна грязи, хлынувшая из степей Востока, грозит прорвать сдерживающую её плотину. Лишь силой германского оружия удаётся удержать эту угрозу прорыва». Старая, но такая живучая философия, оправдывающая насилия и завоевания…
Георгию Михайловичу разрешили выйти на работу только 5 января 1944 года. «Мануильский доложил мне о своих разговорах с Молотовым по работе „иностранного отдела“ ЦК, — записал он в дневник. — (Заведующий] отделом — я, Ман[уильский] — мой заместитель. Связь непосредственно с Молот[овым] — Политбюро)». На следующий день Молотов показал Димитрову постановление Политбюро. В нём предписывалось «сосредоточить в иностранном отделе ЦК ВКП(б) все имевшиеся у КИ связи»{257}. Речь в постановлении шла об отделе международной информации, несмотря на иное, неофициальное, название. Точка в истории Коминтерна оказалась на поверку многоточием.
Возвращение Европы
Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, достигнутый Красной армией ценой больших жертв, и успехи союзных войск в Северной Африке ясно показали, что разгром Германии становится реальной перспективой и является лишь делом времени. Чтобы приблизить победу, коммунисты должны были поступиться принципами и идти на сотрудничество с любыми антифашистскими силами и организациями, включая пребывавшие в эмиграции буржуазные правительства и монархов, а также отказаться от провозглашения программ и лозунгов социалистического характера. А выбор пути дальнейшего развития освободившихся стран — «музыка будущего», по выражению советского дипломата И. М. Майского.
Европа, похищенная не Зевсом в образе быка, как говорится в древнегреческом мифе, а германским фашизмом, постепенно возвращалась к истинным хозяевам — освобождённым народам. В стане государств Оси появилась первая крупная брешь: после высадки союзников на Сицилии пал режим Муссолини. Правительство маршала Бадольо подписало условия капитуляции Италии и объявило войну Германии. Подобный вариант выхода из войны других стран — участников Оси более всего устраивал советское руководство, которое надеялось после войны создать на западных границах СССР «пояс безопасности» из дружественных демократических государств. В 1944 году Красная армия вышла на государственную границу и приступила к военным действиям за рубежом. Компартии стран Европы оказались перед новой реальностью.
Пожалуй, после роспуска Коминтерна Димитрову удалось единственный раз высказать собравшимся вместе коллегам из разных стран свои соображения по актуальным вопросам партийной политики, и то в неофициальной обстановке. Это произошло 27 февраля 1944 года — в день десятилетия его триумфального прибытия в Советский Союз. Димитровы устроили по этому случаю большой приём в Мегцерине. В длинном списке гостей (одни были с жёнами, другие без жён), помещённом в дневнике, перечислены фамилии бывших руководителей ИККИ, деятелей европейских компартий и героев испанской войны. Это Мануильский, Тольятти, Куусинен, Готвальд, Коларов, Торез, Пик, Флорин, Ракоши, Коплениг, Фюрнберг, Червенков, Марек, Дамянов, Минев, Благоева, Неедлы, Модесто, Листер и другие. «Вечер прошёл очень задушевно, — записал Димитров. — Я выступил с ответом на приветственные тосты импровизированно. Вышла, как уверяли товарищи, программная речь о наших задачах».
О чём же была эта «программная речь», какие размышления нашего героя отразились в ней? Он говорил о том, что задачи, которые стоят теперь перед партиями, намного сложнее, чем раньше. Теперь надо маневрировать и приспосабливать тактику к новым условиям в каждой стране, где у коммунистов будут разные союзники и полусоюзники. Чтобы успешно выполнить своё историческое призвание авангарда трудящихся, партии должны руководствоваться живым, а не догматическим марксизмом, не формулой и не схемой. Должны ли они, например, ждать, пока придёт Красная армия и всё сделает? Нет, это было бы неверно. Красная армия придёт и поможет разбить гитлеровскую шайку, а дальше надо, чтобы работали сами коммунистические партии. Они должны возглавить массы, дать им верное направление, организовать. Это великие задачи, которые ожидают коммунистов.
В 1944 году встречи Димитрова с представителями партий, оказавшихся на острие событий, участились. Записи в дневнике обычно фиксируют сам факт встречи, а не её содержание. Не владея в должной степени обстановкой в странах, Димитров чаще всего ограничивался общими указаниями и советами партиям — выступать как национально ориентированная, патриотическая сила, расширять антифашистскую борьбу, стремиться обеспечить своё участие в демократических органах власти, создаваемых на освобождённых территориях.
В Италии при активном участии коммунистов был образован Комитет национального спасения, куда вошли представители шести партий. Пальмиро Тольятти и Георгий Димитров попытались наметить дальнейшую тактику ИКП — рекомендовали партии воздержаться от участия в правительстве Бадольо, требовать отречения короля Виктора Эммануила III от престола и создания правительства антифашистского национального фронта. Но Сталин во время встречи с Тольятти 4 марта 1944 года продемонстрировал более широкий подход. Он сказал, что требовать отречения короля от престола сейчас не следует, поскольку он «идёт против немцев»; коммунисты должны поддерживать правительство Бадольо и даже могут войти в него, чтобы способствовать единству итальянского народа в борьбе против гитлеровцев, за независимую и сильную Италию. (Сталин надеялся, что сильная Италия станет фактором противодействия англо-американскому доминированию в Средиземноморье.)
Димитров не был приглашён, хотя именно он договорился с Молотовым о приёме лидера итальянских коммунистов в Кремле в связи с его предстоящим отъездом на родину. Молотов дипломатично отзвонил на следующий день, сообщил, о чём был разговор. Подробности же стали известны Димитрову из рассказа самого Тольятти.
Через некоторое время Тольятти приступил к работе в Италии и стал присылать Димитрову подробные шифровки о положении в стране и деятельности ИКП — как в былые времена, когда передавал депеши из республиканской Испании. «Коммунистическая партия в Риме быстро растёт, — сообщил он сразу после изгнания гитлеровцев из итальянской столицы. — Большой рост коммунистической партии отмечается повсюду (в частности, в Неапольской провинции, включая Неаполь, коммунистическая партия насчитывает 25 тысяч членов)». Среди членов ИКП значительный процент составляют люди верующие, писал он далее. Папа произносит гневные речи, осуждая отступников, но группа христиан-коммунистов образовалась даже внутри христианско-демократической партии. Ситуация в ИКП сложилась неожиданная, ломающая каноны: в Италии стало престижно называть себя коммунистом.
Показательно, что во время визита в Москву осенью 1944 г. Черчилль попросил Сталина «затормозить» деятельность итальянских коммунистов, чтобы они «не будоражили Италию и не создавали там возбуждение». Советский вождь не без скрытой насмешки ответил, что ему «трудно повлиять на итальянских коммунистов, он не знает национальной обстановки в Италии»; а если всё же он «будет давать какие-либо советы Эрколи, то Эрколи может послать его к чёрту»{258}.
События большой значимости происходили и во Франции. Французский комитет национального освобождения (ФНКО), объединивший антифашистские силы на территории страны и за рубежом, провозгласил себя единственным законным представителем Франции, а Шарля де Голля — единственным руководителем французского Сопротивления. В состав ФНКО вошли представители компартии, что явилось признанием её заслуг в антифашистской борьбе.
Димитров передал через Тольятти «французским товарищам Марти и Гюйо и другим» свои указания о работе в ФНКО. Из длинного перечня видно, как тщательно пресекал он всяческие отклонения от главной задачи — превратить ФКП в «ведущую силу нации», в «партию государственную, умеющую аргументировать и убеждать не только своих единомышленников, но и более широкие слои».
Сообщение о высадке союзников на севере Франции 6 июня 1944 года вызвало у Димитрова вздох облегчения. «Англо-американское вторжение во Францию началось… Наконец — второй фронт!» — записывает он в дневнике. В августе по призыву ФКП началось общенациональное восстание, поддержанное вооружёнными силами генерала де Голля и охватившее почти половину департаментов Франции. Отряды Сопротивления под командованием коммунистов освободили основную часть Парижа и значительные территории оккупированной страны. После войны, отдавая своеобразную дань уважения компартии, потерявшей в вооружённой борьбе с гитлеровцами и коллаборационистами 75 тысяч активистов, французы назвали ФКП «партией расстрелянных».
Советское руководство, так же, как и в случае с Италией, было заинтересовано в возрождении сильной Франции в качестве противовеса Великобритании и США. О необходимости сплочения левых и патриотических сил, поиске союзников в профсоюзных и молодёжных организациях Сталин говорил 19 ноября 1944 года Морису Торезу накануне его отъезда во Францию (Димитров и на сей раз не присутствовал). Эти установки послужили ориентиром для французских коммунистов, включившихся в процесс демократических преобразований в освобождённой стране.
Советские войска достигли границы с Румынией в марте 1944 года, а 20 августа началась Ясско-Кишиневская военная операция, в результате которой Германия лишилась своего второго союзника. В Румынии произошёл государственный переворот: король Михай отстранил от власти диктатора Антонеску и заявил о прекращении военных действий против СССР. Новое правительство объявило войну Германии. Возглавляемые коммунистами вооружённые отряды заняли в Бухаресте государственные учреждения, телеграфный и телефонный узел. Глава Заграничного бюро компартии Анна Паукер вылетела в Румынию, получив перед этим ряд указаний Димитрова; вслед за ней отправилась на родину группа политэмигрантов.
В сентябре после напутствия Димитрова из Москвы на 2-й Украинский фронт отбыла группа венгерских коммунистов во главе с Эрнё Герё.
В октябре у Димитрова состоялось совещание с руководителем Загранбюро Венгерской компартии Матьяшем Ракоши по поводу проекта «Программы демократического восстановления и подъёма Венгрии», а в декабре венгры доложили, что договорились с общественными деятелями и генералами о создании Временного национального правительства с участием двух коммунистов. Временное правительство объявило войну Германии и 20 января 1945 года подписало перемирие с Советским Союзом.
Глава правительства Чехословакии в изгнании Эдвард Бенеш подписал в декабре 1943 года в Москве договор о дружбе и союзнических отношениях с Советским Союзом. Клемент Готвальд, руководитель Загранбюро ЦК КПЧ, после встречи с Бенешем рассказал Димитрову, что тот признал Компартию Чехословакии самой крупной силой и заявил, что она должна получить руководящую роль в будущем правительстве. Димитров посоветовал коммунистам озаботиться созданием на демократической платформе блока компартии, социал-демократов и приверженцев Бенеша.