«Мы знали, что информация об окружающей среде была необходима, и воспринимали природу как подходящее место общения иммигрантов и шведов. Мы хотели сделать шведские леса, озера, горы и океан платформой для взаимопонимания и поиска точек соприкосновения», – рассказывала Моштат.

По своему опыту она знала, что реализовать программу будет не так-то просто. Начать хотя бы с того, что люди из истерзанных войнами стран часто относятся к природе совершенно иначе, чем этнические шведы. Для многих из них лес – это вовсе не место для отдыха и восстановления душевного равновесия, а напичканная минами опасная зона, где человека запросто могут ограбить, а то и изнасиловать. Для тех, кто не умеет плавать, а таких гораздо больше среди иммигрантов, чем среди этнических шведов, ласковые пенистые волны на западном побережье Швеции – это не приглашение окунуться в морские воды, а смертельная опасность[159]. И это не говоря уже о непривычном для них холодном сыром шведском климате, когда часто не хочется выходить на улицу. Но найти любознательных участников в иммигрантских организациях и школах Гётеборга оказалось не так уж трудно.

За полтора года иммигранты всех возрастов познакомились с разными видами friluftsliv, от рыбалки и лодочных походов до пикников у моря и прогулок по лесу. Знакомство с природой не сводилось только к книжным знаниям о растениях и вообще о дикой природе: главной целью было создание эмоциональной связи с природой. «Путь к уверенности идет через эмоцию, – говорит Моштат. – А эмоция готовит место для появления нового знания».

Программа, разработанная в Гётеборге, одной из первых в стране закрепила роль friluftsliv в интеграции, и сейчас подобных программ существует уже гораздо больше, и не только в Швеции, но и в Финляндии, Норвегии, Дании. Совет министров северных стран в докладе 2016 года о связанной с природой интеграции заявил: «В обстановке чуждой культуры природа и зеленые зоны могут обеспечить комфорт, безопасность, стать местом для встреч, платформой для содержательных видов деятельности, межкультурной коммуникации и сотрудничества». Отмечалось также, что, подобно изучению языка, активное знакомство с северной природой может помочь укреплению связей иммигрантов с местным населением и положительно скажется на их физическом и психическом здоровье[160].

Конечно, интеграция иммигрантов в Швеции до сих пор идет не без трудностей, но Моштат надеется и верит, что старалась не зря.

«Когда программа закончилась, на железнодорожной станции я случайно встретила ее участницу, которая прибыла из Сирии. Она обняла меня и рассказала, что ждет в гости своих родственников. И знаете, что они собирались делать? Не болтаться по магазинам одежды, как это обычно принято. Нет, она хотела показать им шведскую природу, – рассказала Моштат. – Природа вошла в жизнь людей, и это радует меня больше всего. Раньше на островах нечасто можно было встретить женщин в хиджабе. А теперь их там много!»

Есть и еще одна причина, почему friluftsliv занимает особое место в сердце Моштат. В 2003 году, когда шла вторая война в Персидском заливе, Моштат со своим сыном Мимо укрывались в пещере от авиационного налета, и в их убежище попала бомба, заряженная обедненным ураном. Из-за контакта с этим химическим веществом у Мимо развилась редкая форма рака крови, а у Моштат – хроническая астма. Автомобильные выхлопные газы сделали для них невозможной жизнь в центре города, а, переехав в Швецию, они почувствовали себя гораздо лучше в лесах под Гётеборгом. Им обоим стало легче и дышать, и жить – Мимо ездил в кресле-каталке, а Моштат рассказывала ему, что видит и какие запахи чувствует. Но Мимо становилось все хуже, и в двенадцать лет он пал жертвой своей болезни.

«Когда Мимо не стало, я часто ходила на наши места в лесу, чтобы справиться со своим горем и успокоиться. Я не религиозна, но мои отношения с Богом начались там», – рассказывала Моштат.

Безмолвие снегов

Чтобы получить совершенно другие впечатления от звукового ландшафта, попробуйте выйти на улицу в снегопад. Кажется, что в мире тише, чем всегда, и этому есть научное объяснение. Ведь если вода, замерзая, потрескивает, то в твердом состоянии она, наоборот, затихает. Рыхлый снег приглушает все звуки[163]. Возникает тот же эффект, который дают звукопоглощающее волокно и пена. Ледяные кристаллы снежинок обычно состоят из шести лучей, перехватывающих звуковые волны на своем пути к земле.

Но нет правил без исключений. Вновь выпавший рыхлый снег состоит из ледяных иголок и воздуха и поэтому в очень холодные дни поскрипывает, когда вы по нему идете[164]. Так звучат ломающиеся ледяные иглы и вытесняемый из снежинок воздух. Слишком мокрый или сухой снег лишается звукопоглощающих свойств[165], поэтому снеговое безмолвие лучше всего слушать, пока он еще свежий.

HUNDSLAPPADRÍFA

В Исландии словом hundslappadrífa называют такой вид снегопада, когда на землю медленно падают большие пушистые хлопья. Буквально оно переводится «собачьи лапы» – что намекает на большой размер хлопьев – и стоит в ряду множества исландских слов для обозначения разных видов снега и снегопада.

Часть IV

Огонь

Мелкие искры и веселый треск горящих поленьев – вот что больше всего напоминает о hygge.

Майк Викинг. Hygge. Секрет датского счастья[166]

Ученые до сих пор спорят, когда люди научились пользоваться огнем и какие из наших предков первыми до этого додумались, но, по последним данным, это был человек прямоходящий, Homo erectus, примерно миллион лет назад[167]. Как бы то ни было, все согласятся с одной непреложной истиной: огонь круто изменил жизнь человечества в лучшую сторону.