Летнее солнцестояние, когда день самый длинный в году, а ночь – самая короткая, в Северном полушарии обычно выпадает примерно на 21 июня. С давних времен в северной культуре этот день считается особенным, но кроме того, что на этот праздник принято пить много пива, про него мало что известно. Когда северные страны приняли христианство, на место языческих чествований летнего солнцестояния пришел Иванов день, кроме Швеции, где праздник до сих пор называется Мидсоммар. В сказаниях и легендах утверждается, что дни солнцестояния наполнены волшебством, привычные законы природы и богов перестают действовать и потусторонние силы могут проникать в человеческий мир[172]. Особенно мощную волшебную силу приписывали растениям, но и люди тоже переступали границы привычного. До сих пор в ходу многие обряды былых времен, а сам праздник тесно связан с пребыванием на природе, за городом.
Вот как в разных северных странах отмечают самый длинный день в году[173]:
Швеция. Здесь Мидсоммар – это ежегодный государственный праздник, который для удобства всегда назначается на пятницу, ближайшую к дню летнего солнцестояния, чтобы люди могли отметить его как следует. В эти дни принято украшать себя венками из полевых цветов, играть в разные игры, водить хороводы вокруг майского шеста, украшенного зеленью и цветами, петь народные песни. По давнему поверью, девушкам нужно найти семь разных полевых и лесных цветов и в ночь Мидсоммар положить под подушку, чтобы увидеть во сне будущего мужа.
Норвегия и Дания. В языческие времена местные жители прыгали через костры, чтобы отпугнуть ведьм и разную нечисть. Сегодня их зажигают в основном для создания атмосферы и иногда делают очень большими.
Финляндия. Все, что не подразумевает сауну и купание нагишом, в Финляндии праздником не считается, и это правило распространяется и на Мидсоммар. Финны обычно отмечают его, выбираясь с друзьями и семьей на природу, ну и, само собой, разводят большие костры.
Исландия. Здесь с серединой лета до сих пор связаны многие суеверия. Среди самых известных – катание голышом в утренней росе, что, как считается, приносит удачу.
Конечно, отметить самый длинный день в году можно, даже если вы находитесь в широтах, где долгота летнего и зимнего дня отличаются не так сильно. Соберите друзей и отпразднуйте солнцестояние веселыми играми на воздухе, вкусной едой, песнями и историями, которые вы будете рассказывать, сидя у костра.
В старом аграрном обществе главным днем было осеннее равноденствие, когда заканчивали собирать урожай. Оно приходилось на 22 или 23 сентября, когда Северный полюс отклоняется от Солнца, свет и темнота становятся примерно одинаковыми, жизнь начинает идти спокойнее, а люди психологически готовятся к подступающим темным дням.
В Финляндии краткое время равноденствия, когда листва меняет цвет, почитают так, что называют особым словом –
Зимнее солнцестояние в Северном полушарии приходится на 21–22 декабря, самые короткие дни в году. Во многих культурах их считают началом возврата к свету, потому что дни начинают становиться длиннее, хотя поначалу очень и очень понемногу. Северяне его особо не отмечают, но психологически это важный рубеж. В это самое темное в году время жители северных стран почти каждый день выходят из дома с налобными лампами и в отражающих жилетах, чтобы осветить себе дорогу и быть заметными для водителей.
Один из самых необыкновенных способов получить удовольствие от темноты в это время года – это настроиться на ритмы лунного цикла. Луна издавна влечет к себе людей, и даже сейчас многим очень нравится выходить на улицу в полнолуние, особенно за городом, где воздух не так засвечен. В темноте зрачки расширятся почти мгновенно, и минут через десять глаза хорошо приспособятся к неяркому свету. Через несколько часов зрение уже совсем приспособится к темноте, а это значит, что другие ваши чувства обострятся и ощущения от ночных прогулок будут совсем не такими, как от дневных[174]. В ночной природе тоже все происходит иначе, и у вас появится возможность заглянуть в иной мир. Сделайте прогулки при луне особенно запоминающимися, закончив их ужином вскладчину с друзьями под открытым небом, чтобы вместе разглядывать звезды.
Ежегодно 20–21 марта, на полпути между зимним и летним солнцестоянием, день и ночь опять ненадолго становятся равными, и светлое время неуклонно увеличивается, чтобы достигнуть своего пика летом. Это астрономическое явление называется весенним равноденствием и традиционно считается не только первым днем весны, но и началом очень хлопотливого времени[175]. В старом аграрном обществе молодежь обегала ферму босиком, приветствуя наступление весны и подготавливая подошвы ног к лету[176]. Эта специфическая традиция сейчас уже вымерла, но в общественном сознании весна так и остается временем праздника возрождения жизни, потому что на растениях и кустах появляются почки, а животные пробуждаются от зимней спячки. Популярный способ
Но сейчас в Швеции и Финляндии начало весны чаще всего отмечают через месяц после равноденствия, 30 апреля, в Вальпургиеву ночь. Люди собираются у больших костров, поют хором в парках, на улицах, даже в собственных дворах. Как и многие другие старинные, еще дохристианские, обычаи, костер, разведенный в Вальпургиеву ночь, должен был отпугивать нечистую силу, но со временем стал поводом для дружеской встречи и избавлением от накопленного за зиму мусора.
Это слово в переводе значит «солнечный круг», и в Исландии обозначает суточный цикл чередования света и темноты[177]. Хотя, конечно, астрономически это не совсем верно, но зато гораздо романтичнее, чем просто «сутки».
Беседы у костра как первая социальная сеть
В старину, разводя огонь, саамы имели обыкновение петь свои традиционные йойки, песни без слов, и выражали в них отношения человека и природы. Исполнение их приносило большую радость, и это было важно потому, что саамы верили: только радостный человек сумеет хорошо развести огонь. Огонь тоже приносил радость и счастье. Ингве Рид, автор книги о саамской культуре под названием «Эльд» (Ekd), писал, что пожилым всегда нужен был огонь, не только для тепла или приготовления пищи – они часами могли сидеть и смотреть на него. Один из саамов, с которым беседовал Рид, сказал, что огонь считается у них «энергией жизни», а некоторые и вовсе думают, что он – сама жизнь[178].
Не только саамы почитают огонь; он играл центральную роль в жизни наших предков с тех самых пор, как они научились подчинять себе его – и для того, чтобы сделать пищу более усвояемой и чтобы иметь тепло, свет и защиту от диких зверей. Огонь увеличивал световой день, высвобождал время для общения, которого не хватало раньше, и это натолкнуло ученых на мысль о тесной связи разведения огня с развитием другого исключительно человеческого свойства – речи[179]. Конечно, точно мы не знаем, что и как сообщали друг другу наши предки, собираясь вокруг костра, но довольно хорошо можем себе это представить благодаря подробному исследованию изолированно живущего в Южной Африке народа собирателей и охотников жуцъоанси[180]. Днем все разговоры обычно вращаются вокруг практических дел вроде добывания еды, или же это сплетни, легкомысленная болтовня или шуточки той или иной степени приемлемости. Но вечером, у костра, темы разговоров резко менялись. Эти охотники и собиратели начинали рассказывать что-нибудь чудесное или удивительное и о людях, которые сидят вокруг костра, и о тех, кого там нет, и о живых, и о мертвых. В этих рассказах передавались мифы и фольклор, вокруг костра часто проводились танцы, исцеления, духовные обряды, культурные ритуалы. Беседы у костра помогали поддерживать родственные связи и создавать связи с другими сообществами внешнего мира. Другими словами, огонь стал самой первой социальной сетью.
Современная цивилизация мало-помалу убила культуру таких разговоров, и к 1930–1940-м годам, когда Франклин Рузвельт по радио обращался к своим соотечественникам с «Беседами у камина», она была уже почти совсем забыта (ведь и Рузвельт, строго говоря, сидел в это время не у камина, а у своего стола в Белом доме[181]. Такое название было призвано подчеркнуть неформальный характер бесед, создать чувство уверенности, успокоить людей, переживавших годы депрессии и войны). Сегодня нам доступно любое развлечение, если в кармане лежит смартфон, и дни созерцания догорающих в камине поленьев, кажется, окончательно ушли в прошлое. С появлением
Впервые я открыла для себя силу бесед у костра в палаточном походе в национальном парке Чаттахучи штата Джорджия, когда Майя и Нора были еще совсем маленькими. Мы прошлись по окрестностям, а потом вернулись в лагерь, чтобы пожарить на десерт банановые лодочки (рецепт см. на с. 227). Девчонки радостно помогали развести костер и чуть ли не час собирали сухие палки и листья, траву, прутья, но, когда все прогорело и начало превращаться в угли, мне показалось, что они слишком уж расшалились. Я предложила усесться у костра и начать что-нибудь рассказывать. Глаза девочек радостно загорелись, и я принялась не мешкая развивать свою идею. Я никогда не считала себя хорошим импровизатором, и воображение у меня сейчас совсем не такое, как раньше, но отступать было уже поздно. Чтобы не усложнять себе жизнь, я начала рассказывать случаи из собственного детства, которые хорошо помнила: как убежал один из моих кроликов, как во втором классе по уши влюбилась в мальчика, как однажды мы с двоюродными сестрами и братьями заблудились в лесу за нашим домом. Рассказы были короткими и не особо интересными, как снимки времен моего детства, но это было и не важно. Девчонки увлеклись и потребовали продолжения. Они слушали бы меня, наверное, до утра, но около полуночи мой репертуар совсем истощился, и мы стали рассматривать ночное небо, а потом залезли в палатку. С того вечера рассказы стали у нас таким же неотъемлемым атрибутом посиделок у костра, как поджаривание маршмеллоу, а это не так уж и мало, учитывая, как мои дети любят сладкое.
Сейчас, когда моим собственным дочерям уже одиннадцать и четырнадцать лет, а дочерям мужа от первого брака – пять и девять, посиделки у костра стали способом укрепления нашей новой семьи. При такой большой разнице в возрасте трудно придумать занятие на открытом воздухе, одинаково интересное всем, но мы обнаружили, что лучше всего получается что-нибудь такое, где по ходу дела нужно развести костер. Почему-то этому покорны все возрасты. Когда мы готовим на открытом огне, а потом принимаемся за еду, годы и время куда-то исчезают, и истории, которые мы рассказываем, вливаются в общую семейную историю. Некоторые из них девчонкам, кажется, никогда не надоедают, хотя рассказала я их уже не по одному разу. Иногда девочки начинают рассказывать сами, и притом очень откровенно, потому что чувствуют себя под защитой языков пламени костра. Наши беседы сделали костер не просто источником тепла, света и горячей еды. В это время мы размышляем, разговариваем, тянемся друг к другу и к природе в полном соответствии с