119

То было въ ты рати и въ ты плъкы, а сицеи рати не слышано! Здесь — явное указание на то, что события русской истории не только были известны по летописи, но и по устным рассказам („не слышано“). Аналогичные указания можно встретить и в летописи. Ср. в Ипатьевской летописи под 1094 г. о нашествии саранчи: „и не бе сего слышано во днех первых в земле Руской“. Отметим также нередкую оценку событий с точки зрения их небывалости. Ср., например, о взятии Киева Рюриком Ростиславичем: „и створися велико зло в Русстей земли, якого же зла не было от крещенья над Кыевом. Напасти были и взятьи, не якоже ныне зло се сстася“ (Лаврентьевская летопись под 1203 г.); или восклицание летописца по поводу татарского нашествия: „створися велико зло в Суждальской земли, яко же зло не было от крещенья“ (там же под 1237 г.).

120

стрѣлы каленыя. Очевидно, что наконечники стрел подвергались закалке. Археологически такая закалка не установлена, однако народная поэзия постоянно говорит о „каленой стреле“, „стреле каленой булатной“, „стрелочке каленой“ и т. п.

121

Чръна земля подъ копыты костьми была посѣяна, а кровию польяна. Образ этот свойствен и народной поэзии:

Образ поля битвы — пашни употреблен автором „Слова“ для противопоставления войны миру, разрушения — созидательному труду (см. Историко-литературный очерк, стр. 286 и сл.).

122

Игорь плъкы заворочаетъ. Здесь намек на обстоятельства пленения Игоря: Игорь погнался за побежавшими полками ковуев, чтобы повернуть, остановить их, отдалился от своего войска и был взят в плен: „Бысть же светающе неделе (воскресенью, — Д. Л.), возмятошася ковуеве в полку, побегоша. Игорь же бяшеть в то время на коне, зане ранен бяше, пойде к полку их, хотя возворотити (их) к полком; уразумев же яко далече шел есть от людий, и соймя шолом погънаше опять к полком, того деля, что быша познали князя и возворотилися быша; и тако не возворотися никтоже... И яко приближися Игорь к полком своим, и переехаша поперек, и ту яша (захватили его, — Д. Л.) един перестрел одале от полку своего (т. е. в расстоянии полета стрелы от своего войска)“ (Ипатьевская летопись).

123

жаль бо ему мила брата Всеволода. Летопись описывает, что уже захваченный в плен и связанный Игорь видел своего брата Всеволода сражающимся и жалел его: „Держим же Игорь, виде брата своего Всеволода крепко борющася, и проси души своеи смерти, яко да бы не видил падения брата своего“ (Ипатьевская летопись).

124

Бишася день, бишася другый; третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы. Согласно Ипатьевской летописи, битва началась с утра в пятницу, длилась всю субботу и закончилась в воскресенье: „И тако бишася крепко ту днину до вечера, и мнозии ранени и мертви быша в полкох руских; наставши же нощи суботнии, и поидоша бьючися. Бысть же светающе неделе (воскресенью, — Д. Л.), возмятошася ковуеве в полку, побегоша“ (Ипатьевская летопись). Иначе — по Лаврентьевской летописи: „и бишася 2 дни“. Возможно, что в счете Ипатьевской летописи и Лаврентьевской и нет особого противоречия, так как в третий день, в сущности, все было уже кончено. Битва продолжалась двое суток с небольшим.

125

ту кроваваго вина не доста; ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Противопоставление „битва — пир“ обычно и для древнерусской литературы и для народной поэзии. Ср., например, в „Повести о разорении Рязани Батыем“ Юрий Ингоревич говорит об убитом князе Давиде Ингоревиче: „Князь Давид, брат наш, наперед нас чашу испил, а мы ли сея чаши не пьем!“ (Воинские повести древней Руси. М. — Л., 1949, стр. 11), хра́бры Евпатия Коловрата говорят Батыю: „Посланы от князя Ингваря Ингоревича Резанскаго тебя силна царя почтити и честна проводити, и честь тобе воздати. Да не подиви, царю, не успевати наливати чаш на великую силу-рать татарьскую“ (там же, стр. 13—14).

126

сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Почему автор „Слова“ называет половцев „сватами“? Весьма вероятно, что здесь намек на то обстоятельство, что предводитель половцев хан Кончак был, действительно, сватом Игоря. Сын Игоря Владимир был помолвлен на дочери Кон-чака (см. Историко-литературный очерк, стр. 286). Следует отметить, что русские князья вообще очень часто роднились с половецкими ханами. Так, например, Олег Святославич („Гориславич“) — дед Игоря — был женат на дочери хана Асалупа. Святослав Ольгович — отец Игоря — был также женат на половчанке (внучке хана Гиргеня) и имел даже особое половецкое имя — Китай. На половчанках были также женаты упоминаемый в „Слове“ Святополк Изяславич (в 1094 г. он женился на дочери Тугорхана), Юрий Долгорукий, упоминаемый в „Слове“ Рюрик Ростиславич („буй Рюрик“) и многие другие. Отсюда ясно, что название половцев „сватами“ было скорее всего не случайностью, а горькой иронией автора по поводу этих беспечных брачных союзов русских князей с врагами русского народа.

127

уже пустыни силу прикрыла. „Сила“ означает в данном случае „войско“. То же значение „сила“ — войско в „Слове“ и несколько ниже: „Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука“. Пустыня, т. е. степь, пустынное, безлюдное пространство, „прикрыла“ павшее на поле брани войско Игоря травою, растительностью. О траве, которой зарастают трупы убитых в битве, говорится еще и в другом месте „Слова“: „Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе и на Канину зелену паполому постла за обиду Олгову“. Близкий этому образ „прикрытой“ или „приодетой“ дружины для обозначения того, что она мертва, разбита, полегла на поле боя, встречается в „Слове“ и в дальнейшем — там, где, говорится о дружине Изяслава Васильковича: „Дружину твою, княже, птиць крилы приодѣ ... “.