Самое значительное из туркменских племен Хорезма – иомуд. Оно считает свое происхождение от мифической личности – Гуссейн-хана, от одного из потомков которого – Иомуда – и произошли якобы обе существующие в настоящее время ветви этого племени – байрам-шали и кара-чока.

Байрам-шали проживает в Хорезме.

Прочие племена менее значительны и не в такой степени, как иомуды, сохранили свое родовое устройство, но все они хорошо знают свою родословную и не смешиваются с другими племенами.

Как уже сказано, к началу 1925 г. все туркмены, а иомуды в особенности, удержали почти в полной неприкосновенности свой родовой аппарат; управляли ими вожди племен («бек»), имевшие в своем подчинении старейшин родовых объединений («бекиль»), а последние осуществляли управление через посредство сотников («юзбаши»), на каждого из которых в среднем приходилось по 20 туркменских хозяйств; в родовом же объединении этих хозяйств было от 1 до 20.

Туркмены селятся исключительно по родовому принципу, но вследствие хуторского способа расселения, а также большой зависимости от воды, поселки различных родов зачастую перемешаны, особенно это часто встречается в Тахтинском районе.

Насколько сильно было родовое влияние, настолько же слабо было выявлено национальное самосознание, начавшее оформляться лишь после национального размежевания 1924 г., первые же проблески классового сознания и расслоение кишлака начали выявляться лишь во второй половине кампании 1925 г.

Вожди племен, векили, баши считались по родовым правилам лишь первыми между равными, но в действительности, в силу их имущественного положения, они являлись полными хозяевами своих родовых групп.

Туркмены – мусульмане-сунниты, но значительно уступают узбекам в соблюдении правил Корана: в жизни их несравненно большее значение имеет родовой обычай («каулет»), сохраняемый ими неприкосновенно в течение столетий. Жизнь туркмена строится на точном и безусловном исполнении «каулета», и многие требования Корана у туркмен не соблюдаются, так как они разрешены каулетом. Так, женщины их не только не носят паранджи, но старейшие и более уважаемые даже принимают наравне с мужчинами участие в родовом совещании («масляхат»).

При хане туркмены хотя и считались его подданными, но управлялись не его чиновниками, а своими вождями; последние же собирали и все подати.

Кочевой образ жизни более всего сохранили иомуды Куня-Ургенчского и Порсунского районов; аулы их напоминают типичные становища кочевников: прямо на земле становятся юрты, возле которых пасется скот; в случае истощения запасов подножного корма весь аул перекочевывает в другое место.

Юрта – туркменское жилище – представляет из себя каркасное деревянное основание в виде усеченного конуса, обтянутое войлоком, диаметр круга 4–5 м. В середине юрты вмазан очаг, пол застелен кошмами и коврами, служащими и мебелью и постелью.

Вверху – тяга для дыма, дверь или деревянная, или также из куска кошмы.

В юрте живет целая семья – мужчины и женщины вместе, и только у очень богатых имеются отдельные женские юрты.

Оседлое население живет обычно по арыкам, хотя вообще все туркменские кишлаки, кроме кишлаков имралинцев Ильялинского района, страдают от недостатка воды.

Строения в оседлых кишлаках ничем не отличаются от узбекских, но и в них юрты составляют неизбежное дополнение, и сами туркмены живут в них круглый год.