Между тем к конникам прибыло пополнение, части усиления.
С большими потерями наконец овладели плацдармом на берегу реки Молочной, темп наступления несколько увеличился. В поселке Октябрьский кавалеристов сменила 417-я стрелковая дивизия.
Поступил приказ командарма: вместе с пехотинцами выдвинуться к Каховке. Подобную задачу получили и другие армейские соединения и части. Советские войска отсекали крымскую группировку противника от его основных сил.
В полку царил подъем. Еще бы! Впереди Каховка! С этим городом связана одна из блистательных побед молодой Красной Армии в годы гражданской войны. Нередко можно было слышать слова знаменитой песни:
Поговаривали: в случае успеха частям будет присвоено почетное наименование «Каховская». Что и говорить, заманчиво было удостоиться такой чести. «Даешь Каховку!» — этот лозунг можно было прочесть в боевых листках, листовках-молниях, услышать в беседах. Полковой художник вывел его аршинными буквами на кумачовом полотнище.
Боевой настрой был и в других частях и соединениях. Сбивая сопротивление фашистов, войска форсированным маршем двигались вперед. Дороги позволяли развивать высокую скорость. Пехота не отставала, шла следом. Передовые батальоны дивизии двигались на автомобилях.
Противник спешно откатывался. Фашисты почти без боя оставили Каховку. И хотя мечте воинов 530-го полка о почетном наименовании не суждено было сбыться, это не особенно огорчило. Главное — еще один советский город был освобожден!
В двадцатых числах ноября соединения армии вышли на берег Днепра. С ходу форсировать реку не удалось. Фашисты встретили передовые подразделения плотным огнем. С подходом главных сил форсирование возобновилось. В бою полк понес потери и был выведен в резерв на доукомплектование.
С неделю отдыхали. Получили пополнение, отремонтировали технику, привели себя в порядок. Затем выдвинулись к переднему краю в районе Большой Лепетихи. Осень уже уступала права зиме. Выпал снег, ударили морозы. После теплых деревенских хат окопы и блиндажи показались неуютными.
На этом участке гитлеровцы сосредоточили большое количество артиллерии, тяжелых минометов. Передний край врага был оборудован траншеями в полный профиль. Перед ними были установлены минные поля, проволочные заграждения. Днем над полем боя висела вражеская авиация.
После артиллерийской и авиационной подготовки под прикрытием танков фашисты пошли в атаку. Основной удар пришелся по боевым порядкам батальонов, поддерживаемых второй и пятой батареями. На взвод лейтенанта Васнецова двигались два танка и бронетранспортеры. За ними — густая цепь пехоты. Вражеские боевые машины приблизились метров на четыреста к первой траншее.
Нервы у всех были напряжены. Телефонист протянул трубку Васнецову.
— Николай! — Васнецов узнал командира стрелковой роты. — Что медлишь? Огонь! Говорю, открывай огонь.
— Не торопись, Гвоздев, потерпи, — ответил Васнецов.
Танки подошли к проселочной дороге.
— Огонь! — обернулся лейтенант к расчетам.
Орудийные выстрелы прогремели один за другим. На башне передней машины высветилась синяя полоса.
— Максимов, ниже наводить!
Старший сержант Иван Максимов уточняет наводчику Ганохову точку наводки. Но в это время возле огневой разрывается снаряд. Наводчик падает замертво. Командир орудия бросается к панораме. Проходят считанные секунды, и гремит выстрел. На этот раз снаряд попадает в цель.
Расчет старшего сержанта Георгия Захарченко тоже останавливает танк. Чуть позже на поле боя загорается бронетранспортер.