Многие большие поселения русских, что успели образоваться за период времени монгольской самостоятельности, погибли совершенно безвозвратно.

В Урге эти несчастные ходили по русским домам и просили милостыню, так как жить было нечем.

Практиковался китайцами и такой способ. Все лошади и экипажи отбирались, а самих возчиков-хозяев заковывали и отправляли в тюрьму.

Некоторое время спустя, уже после окончания боев, в Ургу прибыло еще несколько отрядов из Кяхты. Все эти воинские части расквартировывались в домах русского консульства или же в домах русских частных лиц.

Вскоре вся русская колония была «ликвидирована» путем обращения ее в воинский постой. При этом следует сказать, что обитатели занимавшихся зданий выдворялись без всяких излишних разговоров, и общей участи не избегли в этом отношении съехавшиеся в Ургу из различных пунктов Монголии бывшие русские консулы, их семьи и члены упраздненного ургинского генерального консульства. При выдворении их из занимавшихся ими помещений, они также были ограблены, как и простые русские резиденты. При занятии здания русского генерального консульства китайскими солдатами была разгромлена домовая церковь, иконы сброшены на пол, разбиты, поломан весь иконостас и престол.

Все выдворенные лица переселились в дом общества «Монголор», которое пустовало и не могло быть реквизировано, так как находилось под защитой американского флага. Туда же перешли и бывшие русские консулы. Люди, охваченные каким-то непостижимым страхом, бежали в этот дом «экстерриториальности», таща на себе всякого рода домашний скарб, либо перевозя его на оставленной еле-еле переставляющей ноги свои заморенной лошади.

Между тем прекратившиеся было бои возобновились с новой силой 31-го октября, когда атакующими была сделана вторая попытка к овладению Ургой. Наступление на этот раз было поведено с северной стороны. Атака носила сильный и упорный характер, причем осаждающий сразу же достиг больших успехов, приблизившись на очень короткое расстояние к Урге. Защитники последней утеряли все позиции, в их распоряжении находилась лишь последняя цепь сопок, преграждающих свободный путь в русскую колонию.

Гул орудийной стрельбы, сильнейший оружейный и пулеметный огонь достигли наивысшего напряжения, часам к девяти утра, причем пули наступающих уже попадали на улицы колонии.

Китайские солдаты кучками и в одиночку оставляли свои позиции и сбегали с холмов к майхану, где толпою группировались.

Передавали в этот момент, в Маймачене все было приготовлено к отступлению.

В этот критический час положение было спасено подвигом какого-то китайца-офицера. Последний в момент общего смятения на автомобиле подъехал к толпе солдат около майхана, быстро всех их построил и с обнаженной саблей увлек обратно на позиции.

Пишущий эти строки со двора, где находился, лично мог наблюдать всю описанную картину.

Когда двигавшаяся цепь перевалила гребень сопок, началась отчаянная и беспорядочная ружейная стрельба, продолжавшаяся несколько минут. Затем ясно определилось, что перестрелка, хотя, в общем, носящая такой же упорный характер, значительно удалилась, к вечеру же все смолкло.

Впоследствии оказалось, что означенный офицер в самом начале контратаки был убит, и весь успех этого дела приписал себе генерал Као, который, как говорили тогда в Урге видные китайцы, в описанный момент уже сидел в экипаже, готовый вполне к бегству.

После этого боя наступающие уже не могли, по-видимому, вернуть утраченного, и больше успехов в последующих столкновениях они уже не смогли достигнуть.

3-го ноября бои возобновились на том же направлении и продолжались целый день, причем достигнутые первоначально успехи атакующих к вечеру были вполне ликвидированы. Это была последняя слабая попытка атаковать Ургу.

С раннего утра 4-го ноября началась сильная орудийная стрельба, продолжавшаяся с небольшими перерывами до позднего вечера. До этого дня артиллерийская канонада никогда не носила такой силы. Вся обширная площадь, где раскинулись Богдо-Хуренская колония и Маймачен, с прилегающими поселениями и дорогами, находилась в сфере действительного беглого огня артиллерии. Наивысшего развития огонь достиг к полудню, когда буквально опасно было появление на улице. Все жители с замиранием сердца прислушивались к канонаде, попрятавшись в укромных местах. Появившийся на нижней дороге караван верблюдов сразу же был обстрелян и потерял двух убитых животных, всадник, ехавший по дороге, лишился лошади, снаряды попадали в казармы и дома, занятые постоем китайских солдат. Все часовые и китайская охрана куда-то исчезли.

Обращало внимание отсутствие в этот день ружейного огня, что указывало жителям, что пехота не принимает участия в операциях. По этой же причине наступление ночи было встречено с тайной тревогой: все ожидали, что ночью будет поведена решительная атака. Однако ночь прошла в совершенной тишине, и наступивший день также.

Полное затишье продолжилось. За эти дни русскими резидентами было пережито немало тревог и опасений за свою судьбу. Создавались всевозможные предположения о действительных причинах вдруг прекратившихся боев.

Жители стали вылезать из своих укромных мест и заглядывать на окружающие сопки, места боевых столкновений, где было замечено, что цепи солдат сняты, майханы убраны.