— Жан! Держи себя в руках!

— Нет, ничего, не ругайтесь, пожалуйста, — Элисон опустила глаза, сложив руки на столе перед собой. — Вы меня извините, но я не настолько рада быть здесь… Мне просто пришлось. Я не знаю вашего хозяина, и желания узнавать его у меня нет. Если бы не некоторые обстоятельства, я бы не вышла за него.

На кухне воцарилось молчание, иногда прерываемое лишь треском огня в камине.

— Ох уж эта семейка! — прервал минутную тишину Жан, громко откашлявшись. — Я знал мистера Ривза человеком благородным, храбрым. Его подчинённые за ним по струнке ходили! А уж как он любил жену…

— Снова заворчал, старый пень, — пробубнила София, смывая грязь с тарелки в ведёрке с водой.

— … так любил, что всё к её ногам складывал, и сам на колени падал! Я думал, что лучше наша жизнь не станет, когда она родила сына. Но однажды её не стало, и словно не стало мистера Ривза, такого, каким он был всегда.

— Я воспитывала Александра, пока наш хозяин годами пропадал на фронте, — глубоко вздохнув, с тоской в голосе произнесла миссис Уоллес. — Я как могла старалась окружить мальчика теплом и заботой, но, по-видимому, мать ему заменить не смогла. Алекс рос очень умным и ловким, всё схватывал на ходу, опережая сверстников, только…

— Только вот эта звериная жестокость в нём портила его не каждый день, а каждую минуту! — француз с отчаянием хлопнул ладонью по столу и пристально посмотрел на Элисон. — Этот паршивец убегал из дому, шлялся где и с кем попало. Я даже слышал, что он издевался над животными!

— Ну это уже слишком, Жан! — возмутилась молодая кухарка с другого конца кухни. — То были лишь слухи! А мальчишки есть мальчишки.

— Деточка, ты тогда ещё на четвереньках ползала да пелёнки пачкала, когда этот маленький монстр уже вытворял здесь такое! — старик многозначительно поднял морщинистую руку и вытянул указательный палец вверх. — Однажды он чуть не спалил правое крыло замка, только потому, что ему было запрещено уходить отсюда. Он был наказан за очередной проступок по совести, а потом разозлился так, что поджёг старую библиотеку! Слава Богу, я и мистер Ривз были поблизости. А уж как долго унимали мальчишку! Порой казалось, словно в него демон вселился. Водили его в церковь, молиться упрашивали, а он наотрез отказывался!

— Если человеку молиться не хочется, это ещё ничего не значит, — возразила София.

— То был ребёнок, во-первых! — прохрипел Жан, затем снова обратил взор к внимательно слушавшей его Элисон. — Во-вторых, кому вдруг не захочется произнести молитву? Ничего зазорного или сложного… Когда этот маленький бес подрос, его отправили учиться в Кембридж, но через два года мы вдруг узнаём, что паршивец сбежал в Индию на британском корабле!

— Он уплыл в Индию?! — Элисон с нескрываемым любопытством подалась чуть вперёд, навалившись на стол. — Ребёнок на корабле? Совсем один?

— Насколько я помню, туда он пошёл, потому что один из командиров был другом мистера Ривза…

— Который сам в это время находился чёрт знает где! — грубо перебила его экономка.

— Пытаясь заработать денег для всех нас, в том числе и для этого неблагодарного мальчишки! — старик откинулся к стене и прислонился к ней спиной; послышался скрип табурета под ним. Жан задумчиво почесал спутанную бороду и продолжил:

— Я никогда не обвинял хозяина в том, что это из-за него Александр вырос таким. Как отец, он давал ему всё, а подобным характером парень обзавёлся сам. Сам пошёл убивать, сам учился выживать в незнакомых местах. Да, что уж тут сказать…

— Вот от того, что он был сам по себе, он и стал таким! — вставила своё слово кухарка. Девушка вытерла руки о край своего передника и оперлась о стол. — Если бы мистер Ривз побольше уделял ему внимания…

Старик-француз недовольно закряхтел, поёрзав на табурете, затем посмотрел на миссис Уоллес, которая незаметно стёрла со щеки скатившуюся слезу.

— Им всем было тяжело, не спорю, — продолжал Жан. — Всё-таки парень умён, но вот не знает чувства меры, а порой бывает настолько агрессивен, что…