— Дара, я в порядке, — голос почти не дрожал. — А где мы? И где Карран? Кто это вокруг? — вопросы посыпались из меня как пшено из порванного мешка.

— Любопытный мальчик, — прежде, чем орка успела сказать хоть слово, в наш разговор вклинился сам Дайлен. — Не знал, что оборотни зовут родителей по имени.

Меня аж передернуло. Какое он имеет право вмешиваться? Это по его вине… что?! Дайлен?! Какого Реха он делает среди своих предполагаемых жертв?

— Парень, пока ты отдыхал, расстановка сил слегка изменилась, — надумал просветить меня Керьял. — И, поверь, затея Дайлена была невинной шалостью по сравнению с тем, что теперь грозит нашему миру!

Рена

Чешуйчатая тварь отчаянно вертелась на мели, поднимая длинными сильными плавниками тучу брызг, но вернуться в озеро не могла. Ее широкая, сплошь утыканная острыми кривыми зубами пасть раскрывалась и закрывалась, однако уже не наводила ужас на хищников помельче, поэтому чудище готовилось разделить участь собственных жертв.

Ветер неторопливо гонял волны, время от времени окатывая рыбину темной водой, кровавой даже при ближайшем рассмотрении. С чахлого деревца, невесть как выросшего у самой кромки, за агонией наблюдала стая ворон, заинтересованно сверкая черными бусинами голодных глаз.

— Как видишь, Рена, сильнейшего противника вполне можно победить, — назидательно прокомментировал увиденное Лан. — Для этого необходимы отвага, терпение…

— …численное преимущество и много-много удачи, — закончила я, украдкой оглядываясь на Шервана.

Не знаю отчего, но мне было важно мнение скелета. Впрочем, Страж не замечал ничего вокруг. Он со странным напряжением всматривался в медленно ползшее к закату солнце и словно пребывал где-то далеко.

Мы ждали полуночи. Если верить правителю Странного Леса, именно в полночь в Кровавом озере открываются порталы в миры смерти. Не именно к Реху, нет — скорее, туда, где много покойников.

Одним из таких мест была усыпальница ночных.

Порыв ветра принес запах гари. Я поспешно отвернулась к воде. Да, зрелище тяжело перекатывавшихся красных волн и доживавшей последние часы рыбины не самое приятное, но лучше уж смотреть на жизнь, какой бы жуткой она ни выглядела.

Позади нас простилалась выгоревшая дотла долина. Лава остановилась всего в сотне чешов от берега, однако огонь уничтожил все до самой кромки воды. Извержение закончилось, черное пятно долины уже не угрожало смертью, но мне казалось, будто оттуда веет самым настоящим ужасом, и это ощущение было настолько сильным, что я поежилась.

— Замерзла? — участливо поинтересовался Гент, еще больше усугубив мое и без того не самое лучшее настроение.

Ему-то что за дело? Все равно не согреет — клочья его рубашки остались в горах.

— Устала? — Вот уж не ожидала чрезмерной заботы о собственной персоне! — Голодная?

Я не призналась, что за время спуска к озеру успела и отлучиться «в кусты», и вдоволь покормиться. Генту предлагать участие в трапезе не хотелось по двум причинам: во-первых, Лан потом вспоминал бы при каждом удобном случае мой метод кормления, а, во-вторых, гартонец и так вдоволь моей кровушки напился!

— Я совсем не голодная, давным-давно отдохнула и чувствую себя довольно прилично. В чем дело?

— Дело, говоришь? — Как ни странно, муженек выглядел слегка смущенным. — Понимаешь, Рена…