Если некоторый объект – автомобиль, должность, счет в банке, все что угодно – распаляет субъекта, если он вызывает его/ее желание, – значит с точки зрения субъекта, внутри этого объекта находится эта самая агалма, этот самый объект-причина желания. Именно эта иллюзия придает данному объекту ценность.

Говоря о желании и его объекте-причине, необходимо снова вернуться к понятию das Ding. Das Ding, или Вещь, – это отсылка к Материнскому Другому, к тому утопическому состоянию, когда младенец и мать находятся в состоянии ничем не ограниченного единства, ничем не ограниченного наслаждения. Это jouissance, связанный с матерью, которая еще не стала Другим (то есть еще не была опознана в качестве отличного от субъекта Другого), которая еще не была отделена за счет действия отцовской функции. Это утопический отголосок того состояния, когда нехватка в Другом еще не была выявлена, еще не была символизирована.

Вот так Лакан поясняет это размышление: «Желание приходит от Другого, тогда как jouissance находится на стороне вещи»[103]. То есть Мать как Вещь – это еще не мать как Другой, это еще состояние такого, можно сказать, единства, ничем не разделенного и никак не символизированного. Единства, которое еще пока не осознается как единство с кем-то, это ситуация тотального слияния и jouissance от этого слияния, от непосредственного – в смысле никак не символизированного, не опосредованного никакими посредниками в виде, например, языка и вообще символического – взаимодействия с Материнской Вещью. А желание, как ясно из этой цитаты, приходит от Другого, приходит тогда, когда появляется Другой – у которого есть нехватка, который загадывает загадку, в чем же, собственно, эта нехватка заключается и, соответственно, что мне нужно для того, чтобы эту нехватку в Другом, а значит, и в себе, заполнить. Как получить любовь Другого – это вопрос субъекта желания. А jouissance находится на стороне Вещи.

Другая цитата Лакана: «…она, Вещь эта, представляет собою то, что в Реальном – Реальном, которое нам не нужно пока как-то ограничивать, Реальном в его совокупности, включающем как Реальное субъекта, так и Реальное того, с чем он имеет дело как по отношению к нему внешним, – то, повторяю, что, в первоначальном Реальном, терпит от означающего ущерб»[104]. То есть речь идет о Вещи, о непосредственном взаимодействии с этой Вещью, которая субъектом утрачивается в тот момент, когда появляются означающие, когда появляется символическое, когда начинает действовать отцовская функция, которая разделяет, которая вводит ребенка в пространство культуры, пространство запретов, которая позволяет провести некоторую черту, отделяющую этого самого становящегося субъекта от Другого – в данном случае от материнского Другого, который осознается в качестве Другого, в качестве Другого с нехваткой.

Дальше, как я писал выше, эта нехватка символизируется, и тем самым запускается весь механизм желания – череда попыток эту нехватку назвать, угадать, в чем она заключается. Короче говоря, то, что я описывал как метонимию желания.

В этом смысле психическое становление субъекта – это движение от jouissance Другого к желанию Другого. В следующей лекции я буду разбирать психические структуры и мы увидим, что чем дальше заходит психическое развитие, тем, соответственно, надежней субъект отодвигается от jouissance Другого. Jouissance, как я писал выше, – это наслаждение через край, это чрезмерное наслаждение, то наслаждение, от которого необходимо защититься. Чем успешнее субъект от этого чрезмерного наслаждения защищается, тем, соответственно, плотнее он/она встраивается в динамику, где взаимодействие идет уже не столько с jouissance Другого, сколько с желанием Другого. Например, если говорить о психотической структуре, то эта психотическая структура будет связана с неспособностью отделиться от jouissance Другого. Невротическая структура, которая располагается как бы на другом конце спектра, уже будет связана с тем, что этот jouissance достаточно надежно отделен от субъекта, а сам субъект вплетен в динамику, связанную с желанием Другого. Желанием, которое, с одной стороны, позволяет субъекту все-таки каким-то образом иметь дело с этим jouissance Другого, но иметь дело таким образом, чтобы оно ему не угрожало. То есть невротик имеет дело с наслаждением, которое уже ограничено и которое не может перейти некоторую черту.

Но все равно, если говорить о том, что лежит в основании желания, если идти к основанию желания, то неизбежно упрешься в эту самую Вещь. В ту Вещь, которая была как бы утрачена на входе в психическое развитие. Тут важно выражение «как бы». «Как бы» имеется в виду в том смысле, что нельзя утверждать, будто бы субъект когда-то обладал этой Вещью. Эта Вещь конституируется через осознание собственной нехватки – субъекту чего-то не хватает и отсюда может возникнуть иллюзия, будто бы он/она когда-то этим чем-то обладал (и это обладание переживалось как высшее блаженство).

Собственно говоря, именно иллюзия, согласно которой есть что-то, что когда-то было моим, что позволяло мне переживать себя полным, лишенным нехватки, и есть то, что поддерживает желание на плаву, не позволяет этому желанию заглохнуть, постоянно это желание поддерживает и одновременно обеспечивает постоянную неудовлетворенность этого желания. Обеспечивает вечное кружение желания вокруг невозможного объекта, вокруг невозможности полного удовлетворения, нахождения этой самой агалмы. Чтобы субъект ни пробовал, это все будет не то, потому что тем, что ему/ей нужно, он/она, во-первых, никогда не обладал, а во-вторых, его утратил, лишился. Символическая кастрация навсегда лишила субъекта обладания Вещью. Но лишив его этой Вещи, этого наслаждения, она одновременно его/ее от нее защитила, потому что jouissance, повторюсь, это то, от чего, как это ни парадоксально, необходимо защищаться. Если от него не защищаться, то оно способно полностью поглотить субъекта, уничтожить его, не позволить ему никоим образом развиться (что происходит при образовании психотической структуры).

Следующие важные понятия Лакана, логично связанные с желанием, это фантазия, а также фундаментальная фантазия[105], которые появляются в трудах философа в 1950-х годах. Изначально Лакан опирался на идеи Мелани Кляйн (по Кляйн, бессознательная фантазия есть то, что определяет всю матрицу интерсубъективных отношений), но впоследствии от них отошел и развил свое оригинальное понимание.

В самых общих чертах фантазия – это отражение того, как именно перечеркнутый, кастрированный субъект, субъект, лишенный какой-то своей части, с этой лишенной частью взаимодействует, как он представляет себе достижение этой утраченной части. Это идея зашифрована в самой формуле фантазии (рисунок 43) – перечеркнутый субъект в отношении (знак ◊) с объектом-причиной желания, то есть в отношении с той утраченной частью, которую он/она хочет заполучить. Как поясняет один из комментаторов Лакана: «Знак ◊ обозначает отношения свертывания-развертывания-объединения-разъединения»[106]. Эта формула уже фигурировала выше, где речь шла об ослике, бежавшем за морковкой. Перечеркнутый субъект, который гонится за объектом-причиной своего желания и, как ему кажется, ее настигает – это и есть фантазия.

Рисунок 43. Формула фантазии

При этом у Лакана есть парадоксальная мысль о том, что фантазия – это не нечто подвижное, изменчивое, неуловимое. Наоборот, зачастую фантазия крайне ригидна (то есть фиксируется в одних и тех же формах и не меняется) и во многих своих аспектах повторяется у самых разных людей. Например, если брать мужчин, то у них часто встречаются фантазии, в которых так или иначе фигурируют старшие, более могущественные мужчины, по отношению к которым данный мужчина провинился и будет наказан[107] (что Фрейд описал в своей статье «Ребенка бьют»). Еще один неотъемлемый элемент мужских фантазий – представление о том, что та женщина, в которой он заинтересован, на самом деле для него недоступна в силу вмешательства какого-то другого мужчины (например, более сильного или привлекательного, чем он) (это воспроизведение эдипальной проблематики).

Что делает фантазия? Фантазия определяет не только то, что именно этот кастрированный, перечеркнутый, лишенный полноты субъект желает, но и то, как он это делает, как именно он желает. Какова структура, внутри которой это желание может возникать? Фантазия учит не только тому, что желать, но и тому, как желать. Она определяет ту ситуацию, ту структуру, в которой возможно появление желания и, соответственно, реализация этого желания.

Пример фантазии: женщина, которая может испытывать желание, только если рядом с ней присутствует мужчина, который глядит на нее определенным образом. Эта фантазия связана с присутствием определенного мужского взгляда и только в присутствии этого взгляда данная женщина может испытывать желание. Ее фантазия структурирована вокруг желания получить тот самый заветный взгляд, являющийся для нее объектом-причиной желания.

При фантазии речь идет не просто о том, чего хочет субъект, в каких отношениях он находится с объектом-причиной своего желания. Здесь также обязательно присутствует Другой. Поэтому фантазию можно также характеризовать как наиболее базовое положение субъекта в отношении желания/ наслаждения Другого. Ведь для Лакана желание – это всегда желание Другого, оно всегда подразумевает присутствие Другого. Даже приведенная выше фантазия про «ребенка бьют» – это тоже про отношение субъекта и желания Другого, связанного с желанием наказания этого субъекта.

Еще большая парадоксальность фантазии заключается в том, что это не просто нечто ригидное и часто повторяемое, но каждый субъект еще и организован вокруг какой-то одной фантазии. Эту одну структурирующую фантазию Лакан называл фундаментальной. Фундаментальная фантазия субъекта ригидна, вокруг нее выстроено его желание, она структурирует его желание, структурирует его взаимодействие с Другим, с желанием Другого. Фундаментальная фантазия определяет то базовое положение, в котором субъект находится в отношении Другого.

Если говорить о лакановский терапии, то один из важных ее элементов заключается в выявлении фундаментальной фантазии субъекта. В определении того, как субъект себя ставит в отношении Другого, как он/она ставит себя в отношении желания/требования/наслаждения Другого и, соответственно, как он с этим желанием/требованием/наслаждением взаимодействует. Он фрустрирует желание Другого, он отрицает это желание и т. д. После выявления эта фундаментальная фантазия может быть изменена – формат отношений субъекта с Другим может быть перестроен. В лакановском подходе этот момент называется «перейти через» или «перейти за» фантазию (фантазм). Формулы конкретных фундаментальных фантазий могут быть разными. У обсессивной структуры она одна, у истерической – вторая, у первертной – третья[108] и т. д.

Идея фундаментальной фантазии и ее преодоления, выхода за ее пределы связана с концепцией разных метафор субъекта. На рисунке 44 видны основные метафоры субъективности.

Метафора, напоминаю, это про вытеснение одного другим. В рамках начальной метафоры (слева) субъект имеет дело с требованием другого. Другой что-то от него/нее хочет, что-то конкретное, и субъект как бы вытеснен, отодвинут на задний план этим требованием Другого. Он воспринимает себя как того, кто должен это требование Другого исполнить, дать этому Другому что-то такое, что Другой от него хочет. Или, наоборот, не дать ему этого, фрустрировать его.

Рисунок 44. Основные метафоры субъекта[109]