Однако лакановский – да и в целом психоаналитический – подход устроен иначе. В рамках этого подхода ключевым является понятие структуры – важны не симптомы, не какие-то конкретные проявления расстройства, но именно структура, которая лежит за этими симптомами, проявлениями и т. д. Внимание к симптомам противопоставляется вниманию к структурам, структурным чертам, которые необходимо высматривать за всеми видимыми симптомами.

Структурные черты можно определить как «предопределенный профиль экономии желания субъекта, следующий определенной стереотипизированной траектории»[111]. В некотором смысле можно сказать, что это, иначе говоря, фундаментальная фантазия. Для того, чтобы в рамках лакановского подхода поставить диагноз, определить, какой структуре соответствует тот или иной индивид, необходимо выявить структурные черты. Или определить, какая именно фундаментальная фантазия определяет данного конкретного субъекта, данного конкретного анализанта.

Сторонники такого подхода утверждают: если обращать внимание только на симптомы, то можно не увидеть принципиальной разницы двух разных анализантов: дело в том, что одни и те же симптомы могут быть у совершенно разных структур. Если игнорировать глубинные структуры, «профиль экономии желания субъекта», его фундаментальную фантазию, то, как он взаимодействует с наслаждением Другого, с желанием Другого, какую основную защиту использует, то можно перепутать, например, психотика с первертом, а перверта с невротиком. Один и тот же симптом может быть и у перверта, и, допустим, у человека с истерической структурой (истерия, с точки зрения Лакана, – это подструктура в рамках невроза). Например, эксгибиционизм, стремление выставлять себя напоказ.

Важность этого различения в том, что разные структуры требуют разного подхода к терапии. С каждой структурой необходимо работать по-своему, то есть с первертом нельзя работать так же, как с человеком, у которого невротическая структура и, соответственно, наоборот. Если концентрироваться только на симптомах, если игнорировать глубинные структуры, структурные черты, то это может иметь серьезные следствия для терапевтической работы. Например, попытки работать с психотиком так же, как с невротиком, путем интерпретаций, путем обращения внимания на «речь Другого» (оговорки, обрывы речи, паузы и т. д.) может привести к катастрофическим последствиям – психотические срывы, попытки самоубийства (что неоднократно описывалось в психоаналитической литературе).

Следующий важный момент, связанный с диагностикой: в рамках лакановского подхода структура зависит от того, в каких отношениях субъект находится с отцовской функцией. И, соответственно, от того, как этот субъект вплетен в ту эдипальную динамику, которая была рассмотрена в предыдущей лекции. Из того, до какой стадии в эдипальной динамике дошел субъект, вытекает его диагноз, вытекает то, к какой структуре он относится. До какой точки в процессе становления данный конкретный субъект дошел, и где, соответственно, он остановился, где у него произошел сбой, затык, не позволивший ему продвинуться дальше.

У лакановского подхода к выделению структур есть еще одна особенность – он отрицает наличие особой пограничной структуры. Это звучит несколько экзотично: сегодня модно говорить о пограничной структуре, о пограничных пациентах и так далее. Однако лаканисты, по крайней мере традиционные, это отрицают – с точки зрения рассматриваемого подхода, каждой структуре соответствует определенное отношение к отцовской функции, определенное отношение к наслаждению Другого, к желанию Другого, определенное место в эдипальной динамике, определенный ведущий защитный механизм. А так как пограничная структура лишена своего особого защитного механизма, у нее нет никакого своего четкого места внутри эдипальной динамики, то, соответственно, ее выделение безосновательно. Есть только три структуры – психотическая, первертная и невротическая. Те кейсы, которые в рамках иных подходов описываются как пограничные, в рамках лакановской школы представляются в русле одной из трех базовых структур[112]. Впрочем, вопрос о пограничной структуре не закрыт, и среди лаканистов идут дискуссии по этому поводу[113].

Основной принцип выделения психических структур заключается в следующем: каждая структура – это обозначение того места, которое субъект занимает на шкале субъективации. Если представить себе процесс становления субъекта как некоторый путь, который необходимо проделать, если представить себе, что на этом пути есть определенные этапы, которые надо пройти, то от того, какой именно этап был пройден, а какой, соответственно, не был пройден, будет зависеть с какой психической структурой мы имеем дело.

Процесс психического становления субъекта был рассмотрен в предыдущей лекции. Соответственно, выделение структур логично вписывается в ту последовательность, которая уже была мной проанализирована. Здесь я лишь кратко напомню основные моменты: все начинается с диады мать – ребенок, с необходимости отделиться от этого самого чрезмерного мучительного материнского jouissance, который Лакан сравнивал с челюстями крокодила, способными в любой момент схлопнуться и поглотить, уничтожить субъекта, так и не дав ему развиться. Ключевым моментом этого отделения является утверждение, реализация отцовской функции или отцовской метафоры, то есть введение в диаду третьего элемента – Отца. За счет этого учреждается Большой Другой, Закон, символический порядок, становящийся тем самым барьером, который отделяет субъекта от чрезмерного jouissance.

Как я описывал выше, учреждение отцовской функции проходит в два этапа – отчуждение и сепарация. Отчуждение – это установление некоторого первичного запрета на неограниченное наслаждение, на неограниченный контакт с матерью. Это стадия Нет-Отца. По сути, это первое введение субъекта в символический порядок путем появления первичного табу, первичного запрета, установления того, что можно и что нельзя. С этого момента, как считал Леви-Стросс, а за ним Лакан, начинается вхождение в пространство культуры. В этом моменте происходит первичное вытеснение Фрейда, которое учреждает фундамент динамической психической жизни субъекта – появление сознания, бессознательного и диалектического напряжения между ними.

Второй этап – этап сепарации, гарантирует окончательное отделение от опасного jouissance и полноценное учреждение символического порядка. Субъект, отныне надежно прописанный в символическом порядке, имеет дело уже не с логикой jouissance, но с логикой желания. Со всеми перипетиями этого желания, которые были рассмотрены в рамках предыдущей лекции.

Все, что было мной сказано, можно представить в качестве таблицы, которая приведена на рисунке 45. Эту таблицу мы уже видели, когда рассматривали становление субъекта[114]. Тогда мы рассматривали эдипальную динамику, введение отцовской функции, отцовской метафоры и те стадии, которые проходит учреждение этой функции. Но рисунок 45 имеет отличия – сюда еще были добавлены соответствующие психические структуры. Видно, что эти структуры четко определяются тем, какой этап был пройден, а какой – нет.

Рисунок 45. Структура психического развития (слева направо)[115]

То есть, если отцовская функция вообще не была учреждена, если субъект в своем развитии не преодолел этап отчуждения, этап Нет-Отца, то есть не произошло первичного вытеснения, не произошло становления этого первичного запрета на неограниченный jouissance, то в таком случае получающаяся структура будет психотической. Если отцовская функция сработала хотя бы в каком-то рудиментарном виде, если этап отчуждения, этап Нет-Отца был пройден, первичное вытеснение произошло, то в таком случае возникает первертная структура.

Первертная структура, о которой я буду подробно говорить ниже, крайне нестабильна – в ее рамках учреждение отцовской функции не произошло полностью. Субъект не был полноценным образом вписан в символический порядок. Он оказался в ситуации колебания. Он оказался зажатым между «хищной вагиной матери» и «вялым пенисом отца». То есть между угрожающим ему материнским наслаждением и не до конца установившейся, не до конца утвердившейся отцовской функцией. Если субъект в своем развитии преодолевает первичную стадию Эдипа, но не проходит вторую, то он оказывается в середине процесса субъективации, приведенного на рисунке 45. Он оказывается в том структурном положении, которое соответствует как раз первертной структуре.

Наконец, если происходит полноценное учреждение отцовской функции, если она срабатывает в полной мере, то есть происходит полноценное вписывание субъекта в символический порядок, то есть если субъект проходит стадию Имени-Отца, вводится в символический порядок, вовлекается в метонимические трансформации желания, то в таком случае мы имеем дело уже с невротической структурой. Эта структура и все ее подвиды (истерическая, обсессивная, фобическая) является реакцией на травму сепарации и представляет собой различные способы эту травму преодолеть.

Психотическая, первертная или невротическая структура определяется тем путем, который был или не был проделан субъектом в процессе своего становления.

Из сказанного выше логично следует, что выделяемые Лаканом психические структуры могут быть рассмотрены с точки зрения их отношения, с одной стороны, к символическому Другому или к отцовской функции, к тому, что должно возникнуть благодаря действию этой отцовской функции, а с другой – к материнскому Другому, к материнскому jouissance.

На рисунке 46 представлены эти три структуры в их отношении к отцовской функции, к символическому Другому. Видно, что если речь идет о психотической структуре, то в рамках этой структуры символический Другой отсутствует, он не существует как таковой. Отцовская функция вообще не сработала. В рамках первертной структуры процесс учреждения символического Другого был начат, но не был закончен, поэтому этот символический Другой крайне хрупок. Он угрожает все время обрушиться и оставить перверта один на один с невыносимым, пугающим наслаждением. Отсюда трагичность положения перверта – он мечется между пугающим наслаждением и никак не могущим себя окончательно учредить символическим Другим. Он, повторюсь, зажат между «хищной вагиной матери» и «вялым пенисом отца». То есть между пугающим наслаждением и вялой, несработавшей полноценным образом отцовской функцией. В рамках невротической структуры речь уже о том, что отцовская функция сработала, символический Другой был в полной мере учрежден, он существует для невротика необратимым образом. То есть невротик запутался в сетях символического порядка и не может из них вырваться.

Рисунок 46. Структура субъекта и символический Другой[116]

Трем структурам соответствуют три базовых защитных механизма (рисунок 47). Каждой структуре соответствует свой доминирующий защитный механизм.