Читателю, наверное, и так понятно, что без взаимопонимания, находиться вместе 24 часа в сутки в течение нескольких лет было бы каторгой. Например, во время одного из первых путешествий по Китаю, в нашей группе была женщина, которая всегда отказывалась от приглашения местных жителей ужинать вместе с нами. Она заявляла, что не будет есть на «халяву». Тем самым, она ставила нас перед выбором: всей группой отказаться от искреннего гостеприимства, или соврать, что у нее болит живот, так как жестами объяснять, что у тети больное самолюбие – очень трудно. Естественно, мы почти всегда выбирали ложь, за исключением случаев, когда хозяева были из любопытных, или кто-то говорил по-русски. В таких случаях нам опять приходилось врать, что у нас нет времени, мы не голодны и идти дальше. Нам ведь не хотелось, чтобы едкие фразы типа: «Опять жрете на халяву», или «Объедаете младших братьев», после нашего ухода обсуждались всем селом. Я понимал, что у дамы климакс, но не думал, что от нее могут «заразиться» молодежь и мужчины. В результате такой болезни, наша группа вскоре распалась. Ведь совместные путешествия возможны только при наличии психологической совместимости, как и у космонавтов.

Перед совместным путешествием я, конечно, беседую с желающими идти со мной, но тест, мне кажется, унижает человека, ведь заинтересованное лицо пытается подстроиться под лидера. Истинные качества выясняются только после «пуда соли». Поэтому, я предлагаю идущим со мной последовать моему примеру: «снять скафандр». На это решится очень нелегко. Хотя бы из-за того, что это опасно и некомфортно. Я читаю иногда отчеты других путешественников. Это однозначно смелые, решительные и любознательные ребята, но только единицы из них во время путешествия пользуются не скафандром, а более или менее легким защитным костюмом. Например, яхта, арендованный автомобиль, гостиница, хостэл, даже велосипед делает иностранца в глазах аборигенов чужаком. Остановился в отеле – богатый белый мистер, в дешевом хостеле – не очень богатый белый мистер. Они едят палочками или руками, а ты ложкой или вилкой – чужой. Выкидываешь специи и насекомых из еды – чужой. Отказываешься есть полагающийся почетному гостью глаз барана – чужой. Отказываешься от передаваемой по кругу матэшницы из боязни заразиться – чужой. Какая польза от чужого? Правильно – деньги, которые он оставляет в местах посещения! Каков вред? Люди в бедных странах наверняка думают, что если белый мистер за одну ночь в отеле или за один обед может выложить их месячную зарплату – то что-то несправедливо в этом мире! К сожалению, это действительно так, но зачем же усугублять! Зачем селиться в гостинице за $100, когда рядом есть в несколько раз дешевле и с теми же удобствами. Зачем идти в очень дорогой ресторан? Все мы знаем зачем. Для престижа! Чтобы позавидовали! Зависть, ненависть, равнодушие. Почему вы хотите жить в этом мире? Почему бы лично вам, успешному и крутому, не попробовать изменить мир к лучшему? Просто уменьшить свой уровень роскоши. Почему большинство из вас никогда не сделают этого? Вы знаете, почему: вам слабо!

Но давайте вернемся к «скафандрам» путешественников. Если вы согласны с моими доводами, то путешествующий в «скафандре», кроме своих денег, пользы чужой стране не принесет. Ну а своей? Я думаю, все-таки, да! Его путевые заметки, видео и фото посмотрит сотни людей, которые не имеют возможности побывать в тех местах. Конечно, многие детали и нюансы он мог и не увидеть, но главное, чтобы в его «скафандре» не было черных очков, согласитесь, что от репортажей, в которых преимущественно описываются помойки, только вред. Ну, а о пользе от тех немногих, кто, как и я, путешествует даже без легкого «защитного костюма» и говорить не приходится – мы открыты для людей, и люди открываются нам.

Ну, а мы вместе с Николаем, переночевав у его знакомой – одинокой, очень гостеприимной казашки, подъезжаем к Алматы. Николай ездит по этой трассе очень давно. Естественно, на ней есть места, в которых он предпочитает ночевать и обедать. В одном из этих мест, небольшом аккуратном кафе, Николай и остановился, сказав, что здесь недорого и очень вкусно. Как ни странно, в кафе работали цыгане, они же владельцы. Женщина моих лет, ее сын и сноха – очень симпатичные, приятные и эрудированные люди. Еда, правда, непритязательная, но действительно вкусная, потому что готовилась с душой, а это основное качество хорошего повара. Вы обратили внимание на фразу: «Как ни странно»? Видите, даже я не избежал стандартного выражения. Представляете, как трудно было цыганам завоевать репутацию хорошего заведения – тем более сейчас. В Советском Союзе все же старались, чтобы в многонациональном государстве не было «плохих» наций. Например, фильм «Табор уходит в небо» сильно изменил представление о цыганах в лучшую сторону.

Вот мы и в Алматы, вернее в пригороде, где находится база, откуда Николай заберет груз после того, как разгрузится. На рынке он должен найти оптового покупателя для привезенной с севера древесины. Сегодня ехать уже поздно, так же, как и нам поздно ехать в китайское консульство, и мы вместе заночевали на диванах, которые Николай повезет обратным рейсом. Поролоновые диваны довольно удобны, но когда я осмотрел цех, где их изготавливают и увидел, из каких материалов, то понял, почему они такие дешевые. При такой цене их, наверное, легко продать, но продавцы должны позаботиться о доставке на дом, так как при неосторожной выгрузке эта конструкция легко развалиться на составляющие. Да и что может соорудить новоорганизованная артель, где все, кроме бригадира, набраны из дальних аулов, где нет работы, а основные инструменты – это ножовка, молоток и китайские швейные машинки. Но зато товар не китайский, а отечественный, от «фирмы» с громким названием. Ну, да ладно с покупателем, все ведь знают, что скупой платит дважды, а вот мастеров (не хозяина) жалко. Мало того, что они спят тут же в цехе на двухъярусных кроватях, так ведь, поди, и не заплатят им после того, как компания развалится. Не хочу каркать, но такое здесь часто практикуется.

Утром, доехав до рынка, мы расстались с Николаем и на маршрутке поехали к центру. Последний раз я был здесь 25 лет назад и ожидал увидеть изменения, но, чтобы такие! Нет, конфигурация улиц и число домов на них не изменилось, но автомобилей, а, следовательно, загазованности, стало в 10 раз больше. Но это ладно. Улицы в этом районе превратились в один огромный базар со всем его мусором, шумом, многолюдностью и бестолковыми парковками. От этого весь транспорт преодолевал этот участок не менее чем за 1 час. Особенно, я думаю, матерились приезжие, которые наняли такси в надежде, что те довезут их быстрее.

К консульству мы добрались, когда персонал уходил на обед, но не это нас огорчило. Охранник и люди, стоящие в очереди, сказали, что нужно приглашение из Китая. Его можно оформить в турбюро по соседству. Однако, вроде как, иностранцам визы здесь вообще не дают. Турагентство тоже было закрыто на обед, и мы побродили поблизости, радуясь, что хоть здесь все чисто и появилось несколько новых, современных зданий. В тур. фирмах за различную сумму и сроки предлагали оформить приглашения для ближнего иностранца, то бишь меня. А вот дальние, для обращения за визой, должны иметь либо рабочую визу, либо вид на жительство в Казахстане. Также в агентстве нам сказали, что консульство при китайском посольстве в Астане оформляет визы для всех иностранцев без исключения. Ну что ж – логика понятна: в Алма-Ате желающих поехать за товаром в Китай намного больше – вон какая очередь за визами, так почему бы не поделиться клиентами? Иностранцы богатые, пусть скатаются в Астану, а оттуда, глядишь, уже не поедут поездом обратно, а полетят прямиком в Китай на дешевых китайских авиалиниях. Ну, а если иностранный турист не захочет ехать за китайской визой так далеко, он может доехать до Бишкека, до которого всего 200 км. Этим вариантом решили воспользоваться и мы.

Киргизская виза для Вероники стоит всего $30, а приглашение в Китай – $60. Правда, мы пока не знали, сколько будет стоить виза в Киргизию и потребуют ли ее. Все это нам предстояло попытаться выяснить в интернете, хотя по опыту я знал, что это не всегда возможно. В большинстве случаев в этом вопросе стоит полная неразбериха, так как консульства не обязаны отчитываться перед кем-то, чем вызван такой большой разброс цен и требований для получения визы одной и той же страны. По крайней мере, эти сведения есть на личном сайте консульства. А вот цену приглашения, обычно, можно узнать только на месте, она всегда продиктована одним законом: спрос порождает предложение. То есть это рынок, а на рынке всегда есть конкуренция, которая на руку покупателю, и ей всегда надо пользоваться.

Например, в китайском консульстве надо всегда помнить, что это очень дружный народ: работник в окошке обязательно даст вам визитку тур. агента, который оформит вам приглашение. Надо ли говорить, что это будет китаец? И он действительно оформит вам приглашение либо дешевле, либо в более короткий срок, чем его конкуренты. Естественно, что конкуренты знают об этом, поэтому, пока вы дойдете до окошка, вам уже поступят несколько предложений, и вам, уже принявшему предложение, теперь будет неудобно от него отказаться.

Ну вот, опять автор отошел от темы, подумают некоторые читатели. Да, отошел, но в этот раз не на философскую тему, от которой нет материальной пользы. Разумеется, я лично так не считаю, иначе не отвлекался бы. Да, чуть не забыл посоветовать: на границе, когда Вам предлагают поменять деньги, следуйте той же схеме, которую я посоветовал для получения приглашения. Не меняйте деньги у первых же менял. К вам подойдут еще не раз. А еще лучше, спросить какой курс на другой стороне границы. То, что надо спрашивать кого-то, кто только что пришел с другой стороны, а не у менял – понятно.

Прежде чем идти за киргизской визой, я все-таки решил лично встретиться с китайским консулом и попробовать уговорить его сделать для Вероники исключение. Однако, после обеда консульского приема не было. Значит, придется ждать до понедельника. «Вот и хорошо», – подумал я. Покажу жене поселок Горный садовод, куда я возил команду самбистов-подростков в далекие 90-е.

Сказано – сделано. Мы сели в переполненную маршрутку и поехали. Однако, наш план переночевать сегодня в горах не состоялся. Виноват в этом «почемучка», который сидел напротив, на коленях у думающего о чем-то своем папы: «А почему у этого дяди такой большой нож?» (мачете у меня на поясе), «А что это не по-русски у него написано?», «А в рюкзаках у него гранатомет?». Ну, блин, чему их в школе учат? Вот уже и другие пассажиры стали подозрительно оглядывать меня. Пришлось расколоться, что мы не террористы, а канадские разведчики (у Вероники на рюкзаке канадский флажок), идущие через горы в Киргизию. Папа очнулся, завязалась беседа, и он предложил переночевать у него дома в Талгаре. Он сказал, что место, где раньше был «Горный садовод», – облюбовали для своих дач «новые казахи», со всеми вытекающими последствиями. Поэтому в горы лучше идти именно от Талгара. Андрей даже вызвался быть нашим проводником, но завтра, так как сегодня устал. Оно и понятно – сегодня пятница.

Полуразвалившееся строение, куда нас привел Андрей, домом можно было назвать с большой натяжкой. Потому и жили здесь только кошка с собаками. Андрей приезжал сюда в конце недели, чтобы покормить их и полить огород, но ночевать уходил к своей маме, живущей выше по улице. Дом достался Андрею в наследство от бабушки, ему было 100 лет, и он был полон привидений. В смысле, все скрипело, и печные дымоходы завывали, а собачки от скуки им подвывали. Но крыша над головой нам оказалась кстати, так как всю ночь шел нудный дождик.

Наутро пришел Андрей и повел завтракать к своей маме – приветливой пожилой женщине. Оставив кой-какие вещи у нее дома, мы втроем пошли вверх по живописному ущелью, и во второй половине дня Андрей привел нас на симпатичную полянку, где мы решили заночевать. Поужинав с нами, наш проводник ушел домой, а мы остались одни. Тишина, звезды – хорошо! Но того ощущения, когда я бывал здесь раньше, не появилось, и дело, наверное, даже не в том, что тогда я был моложе. Тогда я ходил в горы во время отпуска, и, естественно, после 10 месяцев напряженной работы на севере, для меня это был долгожданный праздник. А сейчас это обычная ночевка, каковых сотни на маршруте. Разумеется, мне и сейчас больше нравится ночевать на природе, чем в населенном пункте, иначе я бы прекратил путешествовать подобным образом. Но сейчас свой отпуск от походов я предпочитаю проводить в кругу близких мне людей.

Но вернемся к нашей ночевке. Она оказалась бы одной из многих ничем не примечательных и не попавших в книгу, но запахи, как вы вероятно знаете, обостряют нашу память, помогая вспомнить все детали, сопутствующие запомнившемуся аромату или вони. Если вы читали мою первую книгу, то вероятно помните, каким образом мне всю жизнь запомнился запах аниса. Так вот, эта ночевка добавила к моей коллекции неприятных запахов еще и запах конопли. Дело в том, что мы решили спать без палатки, и ничего более подходящего, чем этот семилистник для этого не нашли. Кроме этого, чтобы мошка не мешали спать, я положил в Нодью (долгогорящий костер) длинные стебли этого коварного растения таким образом, чтобы по мере прогорания костра они создавали дым. Довольный своим сооружением я лег спать. Ночью мы с Вероникой обычно не просыпаемся, но в этот раз я проснулся от сухости во рту. Взяв фляжку, чтобы принести воды для Вероники, я пошел к реке. Голова немного кружилась, и, чтобы не свалиться в воду, не доходя до спуска, я сошел с тропинки в кусты. Это была ошибка! Там, глядя на меня сквозь светящиеся прорези для глаз, стояли три средневековых рыцаря в рогатых шлемах! Я моментально остановился и стал лихорадочно перебирать в голове знакомые мне мирные жесты. Я уже остановил свой выбор на жесте племени индейцев, к которому принадлежит моя жена, он выглядит так: как будто ты берешь свое сердце и медленно подаешь его на вытянутой руке. Но толи мой жест был недостаточно плавным, то ли фляжку, которую я забыл переложить в другую руку, они приняли за гранату, но «рыцари» круто развернулись и, задрав хвосты, убежали в темноту. Попив водички, Вероника пошла в кустики, и я на всякий случай предупредил ее о «рыцарях», а сам переложил наши спальники на другую сторону костра, естественно, выкинув из него отвратительно воняющую травку. Вероника не видела ни рыцарей, ни чертей, но спросила, может ли спуститься лавина с гор от толчков сильного землетрясения, которые она якобы ощущала. Я ответил, что если лавина и сойдет, то пройдет по тому месту, где мы только что спали, поэтому я и перенес нашу постель. Чтобы наверняка проверить, что лавина не сойдет, мы с полчаса «содрогали» почву и уснули спокойно, охраняемые вновь подошедшими любопытными «рыцарями».

Вернувшись в Талгар, я на всякий случай расспросил, было ли прошлой ночью землетрясение, но, как я и предполагал, толчки под ногами исходили из головы, переполненной запахом семилистника, а землетрясения, производимые по всей планете человеческими телами, регистрируются только через 9 месяцев, и то, на очень небольшой процент. Но, польза от этой ночевки все же есть: Вероника теперь на дух не переносит этот запах, так что ее старший сын, балующийся марихуаной, теперь вряд ли сможет курить в ее присутствии.

В понедельник с утра мы приехали к китайскому консульству, и охранник даже пустил нас без очереди, но поговорить с главным консулом мне так и не удалось. И не потому, что меня не захотели принять, просто он был в отъезде, а его заместитель решить вопрос об исключение из правил не стал.

Делать нечего, идем в консульство Киргизии, благо, оно в 15 минутах ходьбы. За окошком сидел молодой симпатичный мужчина. Я сказал, что я путешественник, и хочу показать жене их прекрасную страну (никогда не надо говорить официальным работникам, что ваш визит вынужден). Я спросил, может ли он оформить визу для моей жены в кратчайшие сроки, и он, не думая, ответил «да». При этом в его глазах я сразу же увидел мелькающие нолики. Не беда, у меня есть опыт переключения калькулятора официальных работников с денежных знаков на патриотизм. Особенно легко это сделать в постсоветских республиках. Я показал консулу вырезки из газет, сказав, что мне в Киргизии тоже вероятно придется давать интервью. Затем я спросил, что он думает о предстоящих в стране выборах, напомнил о многовековой дружбе наших народов и т. д. В итоге он попросил нас подождать, и вскоре вошел и вручил Веронике паспорт. При этом он торжественно произнес, что, несмотря на то, что он сделал визу в кратчайшие сроки, за срочность мы платить не должны. Как видите и нам полезно, и ему приятно, ведь он уже сам искренне верил, что делает это из патриотических побуждений. Не только для себя, а для общей пользы. И где-то это действительно так: ведь я даже не просил его о скидке, но он решил не класть «синицу» – $30 к себе в карман, а предпочел «журавля» – упоминание его имени в газетной заметке. Да и не знаю я точно, какие «тараканы» у него в голове, а вот поступок налицо – он сделал доброе дело.

Кстати, во время путешествий я никогда никого ни о чем не прошу, предоставляя человеку самому решить, хочет ли он сделать что-то полезное или приятное для незнакомца. Из отчетов путешествующих с ограниченным бюджетом я вижу, что некоторые из них уверяют, что люди, помогающие им, тоже сами решили сделать доброе дело, но на самом деле это не всегда правда. По факту это действительно так – их ведь не заставляли, но подумаем о мотивах, побудивших их совершить этот «благой» поступок и порассуждаем о пользе для стороны дающей. Для этого рассмотрим два примера: один из них из моей личной практики, другой – из рассказа другого путешественника. Его фамилию я называть не буду, потому что, к сожалению, такое поведение типично не только для него одного.

История первая: едет мужик с работы из города к себе в деревню, смотрит – турист иностранный стоит и голосует. Ну, мужик думает: «Наверное, ему нужно в следующий город, который на 30 км дальше от развилки на его поселок». «Подвезу, – думает, – глядишь, заработаю детишкам на шоколадки». Подобрал, едут, на ломаном английском и на пальцах общаются. Доезжают до развилки, шофер говорит: «Я вообще там в деревне живу, а тебе в город?» «В город, в город», – радостно закивал путник. Туда еще 30 км. «Бензина в два конца не хватит, денег с собой нет, сколько заплатишь?» Путник: «Да у меня тоже нет (врет)». Шофер: «Ну, тогда извини, я домой поеду – у меня дети, ждут тут попуток много ходит, кто-нибудь подберет». Путник: «А если не подберут, у меня ни палатки, ни спальника нет, да и голодный я». «Да, – думает шофер, – все говорят, что белые умнее, а этот как ребенок. Пропадет же, если никто не возьмет. Ночи-то холодные…». „Ладно, – говорит, – поехали ко мне домой, правда, я бедно живу, машину взаймы купил“. Путник: „А сколько до поселка км?“ Шофер: „15“. Путник: „15? А назад утром привезешь?“ Шофер: „Извини, с утра я завтра работаю у себя в поселке“. Путник опять канючит: „Может, все-таки довезешь до города – мне очень нужно, может все-таки хватит бензина?“ В конце-концов, заручившись обещанием, что завтра ему найдут попутный транспорт – как минимум до этой развилки, путник принимает приглашение поехать на ночлег в поселок. Поужинав, он достает из своего небольшого рюкзака ноутбук и печатает на нем отчеты о путешествиях, игнорирует вопросы хозяев и вопросы любопытных подростков, пришедших чтобы попрактиковать свой английский. Утром, позавтракав, он спрашивает у хозяев, есть ли у кого из соседей интернет, и найдя, начинает отправлять свой фотоотчет, хотя знает, что здесь интернет не безлимитный, и людям придется платить за него. Хозяин, как и обещал, отправляет гостя на трассу и облегченно вздыхает —" Уф, доброе дело сделал». Путник, стоя на дороге, куда специально для него сгоняли машину, думает – соврал мне, наверное, вчера мужик насчет бензина, мог бы и сделать доброе дело. Результат? Ни радости за содеянное добро, ни благодарности с другой стороны, и, что самое плохое, при таком потребительском отношении путника, по-другому быть не могло. Даже если бы бензина было достаточно, и, сжалившись, шофер довез бы бедолагу до города, тот, сказав спасибо, тут же и забыл бы о нем, потому что считает, что окружающие обязаны помогать ему.