Терапевт: Да. Что она как бы такая худая, что кто-то подумает, что ее мать - пьяница, да?

Всегда только предлагая возможные параллели, никогда не настаивая на них, терапевт здесь связала потребность Лорейн/Элис отличаться от своих родителей и проблемы Лорейн с весом. Это еще один неявный намек на тот вред, который мог возникнуть в результате того, как Элис справлялась со своими чувствами. И на заднем плане, как мрачная, далекая тема симфонии, присутствует запретная тема стыда Элис за свое происхождение. Тем не менее Лорейн/ Элис снова защищается. Это одна из тем, которую она определенно не готова обсуждать.

Лорейн (как Элис): Думаю, да; ну, никто бы не подумал, что я пьяница; я была очень хорошо одета, я очень следила за собой, шила себе одежду, и... всегда была опрятной.

Терапевт: Ага. И какое у вас было чувство, когда ваши дети получали эти чудесные рождественские подарки, любые игрушки, которые они только могли себе представить, и прекрасные пасхальные корзинки? И вы видели своих детей со всем этим... что происходило в вашем сердце?

Лорейн (как Элис): Мне было очень грустно за себя.

Лорейн (как Эдис): Просто большая пустота. Большая, темная, холодная, голодная пустота.

«Грусть», «низший класс» и «гнев» - это все взаимосвязано; полное исследование одной эмоциональной реакции практически всегда будет приводить к следующему переживанию. Терапевт идет за энергией Лорейн/Элис в «большую, темную, холодную, голодную пустоту». Что происходит с этой пустотой, когда ее не подпитывают?

Терапевт: «Темная, холодная, голодная»...

Лорейн (как Элис): Просто вспоминаю все эти годы...

Терапевт: То есть даже когда вы создавали хорошую жизнь для своих детей, присутствовала темная, холодная, голодная пустота.

Лорейн (как Элис): Именно так.

Терапевт: И то, что вы покупали все эти подарки на Рождество, это не заполняло пустоту?

Лорейн (как Элис): Нет.

Терапевт: Когда вы покупали белый шоколад и кокосовые яйца... Это не утоляло голод?

Лорейн (как Элис): Нет.

Терапевт: И что происходит, когда вы видите своих детей, и они не благодарны за все эти лакомства?

Лорейн (как Элис): Я не знаю, были ли они благодарны или нет. Думаю, они их ели. Они открывали свои подарки...

Терапевт: Любили ли они...

Лорейн (как Элис): (резко) У нас было хорошее Рождество. И у нас была хорошая Пасха.

Невербальная часть этого восклицания настолько очевидна, как если бы она произнесла вслух: «Я буду в это верить!». Что-то задело за живое и вызвало к жизни старые защиты в их полной силе. Это важная реакция, та, которой необходимо будет уделить внимание.