Терапевт: У вас когда-нибудь возникало желание - в то время, пока вы собирали обед для детей, - чтобы такое же было у вас?

Лорейн (как Элис): Я бы хотела, чтобы кто-то собирал для меня обед.

Терапевт: И вы когда-нибудь желали, чтобы кто-то приветствовал вас теплым «Доброе утро»?

Лорейн (как Элис): Да... (резко) Этого не произойдет!

Терапевт: Что только что произошло с тоном вашего голоса, Элис?

Лорейн (как Элис): Этого не произойдет. Нет смысла плакать над пролитым молоком.

Это было слишком, слишком больно, и Лорейн/Элис наглухо захлопнула дверь. Она использует давнюю привычную защиту: если это невозможно исправить, даже не думай об этом, не испытывай чувств и не позволяй себе понять, насколько это больно. На этот раз, опираясь на терапевтический альянс, который был установлен между ними, терапевт прямо конфронтирует ее защиту.

Терапевт: В вашем голосе не был слышен плач, Элис.

Лорейн (как Элис): Это в прошлом... Я не говорю об этом много. Я правда... я бы правда не хотела. Что прошло, то ушло.

Терапевт: Я знаю, что вы бы не хотели. И все же я думаю, что могла бы помочь вам со всем этим напряжением в вашем теле. Вы страдаете от сильного напряжения, не так ли?

Признавая ее предпочтение, терапевт делает предположение о конкретной и мгновенной выгоде, которую Лорейн/Элис могла бы получить, если бы попробовала другой путь. Ее ответ - молчаливое принятие сделки.

Лорейн (как Элис): Я очень напугана. Я действительно зажата.

Терапевт: Что ж, вы, вероятно, не согласились бы со мной, если бы я сказала вам, из-за чего, на мой взгляд, вы напуганы.

Лорейн (как Элис): Вы могли бы мне сказать.

Терапевт: Вы бы подумали об этом серьезно какое-то время? Или вы бы сразу это отбросили?

Прогнозируя сопротивление Лорейн/Элис, терапевт вовлекает ее в работу двумя способами. Во-первых, она обращается к Элис на рациональном уровне: вам не понравятся мои идеи, но вы обдумаете их, прежде чем сразу их отвергнуть? Это такое предложение, от которого трудно отказаться, особенно женщине, которая гордится тем, что она разумна и справедлива. Во-вторых, на более глубоком уровне терапевт бросает вызов всей защитной структуре Элис. Если Элис все же отвергнет идею терапевта, значит, терапевт успешно предсказала ее поведение и продемонстрировала, что в этих отношениях Элис действительно понимают, и это является новым опытом, противоречащим сценарию. И, конечно, если Элис не отклонит эту идею, она начнет двигаться в новую сферу осознания. В любом случае Лорейн/Элис будет в выигрыше.

Лорейн (как Элис): Я подумаю об этом. Скажите мне, и тогда я попытаюсь.

Терапевт: Хорошо, Элис, я наблюдала, когда вы говорили: «Это все в прошлом». И всего за несколько мгновений до этого я наблюдала за вашим ртом и вашей челюстью. Я наблюдала за вашими кулаками...

Лорейн (как Элис): Я устала - о-о... Да, продолжайте...

Терапевт: И я подумала... что у вашего тела совсем другая реакция по сравнению с вашим решением никогда не сердиться. И я подумала, что какую-то долю мгновения вы гневались на свою мать... А потом вы сказали: «Это все в прошлом».