Терапевт: И теперь каждый раз, когда ваши дети не едят завтрак, что вы им говорите?

Лорейн (как Элис): Я рассказываю им об овсянке Либби Дженкинс.

Терапевт: Ваши дети были неблагодарны?

Лорейн (как Элис): Ничего не могу с этим поделать! Не, не могу ничего с этим поделать. Они просто... это просто вырывается из меня.

Гнев Элис провоцируется не столько воспоминаниями о своем собственном опыте, сколько тем, что ее дети не признают, что она хорошая мать, и не отдают ей должное. Для Элис было небезопасно сердиться на свою мать тогда, в прошлом, потому что ей был нужен защищающий и заботливый родитель. Все эти годы она удерживала свой гнев скрытым и затаенным, и, наконец, нашла для него мишень. Приведет ли ее исследование гнева в адрес своих детей к его исходному источнику? Если да, то это будет еще одна причина продолжать держать в фокусе то, как она воспитывала Лорейн.

Терапевт: Да. И каково это, когда дети не ценят те теплые пальто, которые вы им покупаете? Или не ценят то, что у них есть своя комната?

Лорейн (как Элис): Они просто не понимают.

Терапевт: И чего они не понимают?

Лорейн (как Элис): Они не понимают, каково это было для меня. Я не хочу, чтобы они это понимали. Я не хочу, чтобы они знали такое.

Терапевт: Но вы хотите, чтобы они были благодарны.

Лорейн (как Элис): Да.

Терапевт: Но они, вероятно, не смогут быть благодарны, если им не с чем сравнить.

Элис не хочет, чтобы ее дети знали, даже опосредованно, ту боль, которую ей пришлось испытать. Но как они могут оценить, насколько им лучше, не зная об этом? Все это порождает еще больший конфликт, большую фрустрацию и больше поводов для гнева, который подпитывает сам себя. И появляется еще больше поводов чувствовать себя виноватой и стыдиться как своих желаний, так и своего гнева, когда она рассказывает свою историю. Терапевт будет очень осторожна, чтобы избежать любого намека на осуждение или оценку; ощущение критики со стороны терапевта только усугубит стыд Лорейн/Элис, усилит ее защиты и увеличит зазор, отделяющий ее от отвергнутых и непринимаемых частей себя.

Лорейн (как Элис): Возможно, поэтому я столько им рассказываю.

Терапевт: Объясните это мне.

Лорейн (как Элис): Возможно, если они узнают, как это было для меня, они увидят, насколько у них все по-другому и как много я работала, чтобы это было по-другому.

Терапевт: Вы имеете в виду, как вы продолжаете много работать.

Лорейн (как Элис): Чего это мне... правильно, чего это мне стоило.

Терапевт: Чего это вам стоило?

Лорейн (как Элис): Отваги, и решительности, и молитв и... борьбы...