– Рада позвать? – выдавила наконец она.

А Боров расхохотался:

– Ну зачем же нам Рад? Мы с тобой и вдвоем потолкуем. Ты ж, никак, говорить умеешь.

– Умею, да не со всяким стану.

Боров вразвалочку прошелся по кухне, сел за стол, без спросу взял пирог, надкусил и долго вдумчиво жевал.

– А вот это ты зря. С полезным человеком разговаривать надо. Ходи-ка сюда, – приглашающе похлопал себя по колену. – Ну?

Лоб у Борова лоснился от пота даже в нынешние холода, в расстегнутом вороте курчавилась черная поросль, а начищенные сапожки что-то угрожающе выстукивали каблуками.

– Не нукай, не запряг, – фыркнула Йага. – Я всего-то девка глупая. Рад не велит мне о делах судить. Лучше я все же его кликну.

И попыталась выскользнуть на улицу, да холоп преградил дорогу. Эх, девка непуганая! Ругал ее Рьян, ругал, а так и не научил на засов запираться! Она и не стала – праздник же. Кабы знала, кого Лихо к ней приведет, вовсе бы дверь заколотила!

А Боров, довольный собою, откинулся назад и спросил:

– Ты, Йага, верно хочешь свою грамотку вернуть? Ту, что от Посадника.

Йага, признаться, не слишком-то того хотела. И так к ней светлые боги ликом поворотились. Зато Рьян не забывал бурчать всякий раз, как речь заходила о купце. Мол, не собирается отдавать бумагу. А ну как еще кому предъявить понадобится?

Молчание толстяк понял по-своему.

– А коли так, – он пошире расставил ноги, и стало видно, что порты хоть и новехонькие, а успели изрядно протереться меж толстых ляжек. Йага брезгливо отвернулась, а Боров помедлил и закончил: – То надобно как следует меня упросить.

Ведьма уронила челюсть.

– Чего?

Боров как ни в чем не бывало устроился поудобнее и пояснил:

– Ну а как вы, бабы, всего лучше просите? Подол приподними, дай тебя разглядеть.

Ведьма покраснела, но на сей раз не от смущения, а от злости.

– Иди-ка ты, пока цел, – процедила она. – Не то сама тебя выкину!