Мужик с сожалением поцокал языком.

– Дура девка, ой дура! Я ж как лучше хочу! Гостинец принес. – С трудом стащил с пальца перстенек с богатым камнем. – А постараешься, так и еще чего заработать можешь.

Будь Боров маленько внимательнее к другим, заметил бы, что волосы у ведьмы зашевелились. Но Боров внимателен был только к своему кошелю, так что, когда Йага ринулась к нему, одобрительно хлопнул в ладоши:

– Ай умница! Ну-ка, покажи, что у тебя под поневой!

И каково же было его удивление, когда, вместо того чтобы одарить его поцелуями, девка вцепилась ногтями в жирные щеки!

Как знать, может, она и вышла бы победительницей. Да холоп («Бдарь!» – запоздало вспомнила Йага имя) поспешил на подмогу хозяину и огрел ее по затылку чем-то тяжелым.

Зазвенело. Не то в голове, не то еще где. Перед глазами поплыло, ведьма покачнулась.

– Бдарь, твою ж! Девку зашиб!

– Да живая… Что ей, ведьме…

– Давай-ка ее на стол. Руки, руки держи! Вон когтищи какие!

Голоса словно бы доносились издалека. Кто-то незнакомый деловито распоряжался ее телом, да и ее ли? Девку разложили на столе, задрали юбку. Боров довольно крякнул и поспешил развязать дорогой пояс на портах.

– Батюшка, ну как можно здесь-то? А ежели кто войдет?!

– Ты рот-то прикрой! На вот пояс, свяжи руки, а то зашевелилась что-то…

Бедрам стало холодно и почти сразу мокро – чьи-то потные ладони тискали плоть. Даже оглушенное тело изогнулось от отвращения, к горлу подступила тошнота, она Йагу и пробудила от забытья. Девка заорала так, что слышали, верно, с другого края дремучего леса. И, услышав ее, Рьян вломился в избу аккурат в тот миг, когда загорелые пальцы проросли черными перьями. Не пришлось произносить заговоры и проклятия, колдовать тоже не пришлось. Потому что проклятый одним звериным прыжком пролетел всю кухню и вцепился в заплывшую складками шею купца. Боров упал навзничь, северянин верхом – и пошла потеха! Кулаки опускались раз за разом, сначала бледные, а потом испачканные кровью. Харя Борова превратилась в ку сок мяса, а Бдарь так и застыл с поясом господина на вытянутых руках. Йага скучать холопа не заставила: выхватила опояску и как стеганет! Привычный к побоям Бдарь тут же скукожился, подставляя ударам спину.

Самую малость опоздал на шум Рад. А как вошел, слов подобрать не умел. Кинулся к рыжему и попытался оттащить от купца.

– Убьешь же! – предостерег усмарь.

– Убью, – согласился Рьян. – Убью! Он Йагу хотел… – И снова посыпались удары.

Рад мельком глянул на растрепанную ведьму, на лепечущего извинения Бдаря…

– Дай-ка пояс. – Ведьма отдала. – На, тварь! – рявкнул кожевник и хорошенько вытянул купца по приспущенным штанам.

Вот тебе и праздничек… Боров насилу ноги унес, да и то унес его, скорее, Бдарь. Едва пуп не развязался от натуги, а не бросил господина! Кабы не Рад, живыми не ушли бы. Еще долго кожевник отпаивал Рьяна брагой, а Йага гладила его по плечу и шептала, что все закончилось. Вот и смеяться али плакать? Тут бы, напротив, девку утешать, а ей хоть бы хны! Привыкла, что всегда есть кому заступиться.