Он открыл секрет съемок при естественном освещении, с плеча – и научил этому весь мир. Он освоил работу с цветом так, что искушенный Луи Арагон воскликнул после премьеры «Безумного Пьеро»: «Современное искусство – это и есть Годар». Старик не назвал Кутара – так ведь пролетариям-операторам к анонимности не привыкать.
С Годаром он, естественно, рассорился. Не из-за политики: Кутар не моргнув глазом снял ультралевацкие «Уикенд» (1967) и «Китаянку» (1967). Но, когда Годар заявил, что, как марксист-ленинист, отказывается брать деньги у буржуа, Кутар пожал плечами и ушел: пролетарий должен кормить семью. В 1980-х они воссоединятся и снимут два удивительных фильма («Страсть», 1982; «Имя Кармен», 1984). Кутар не преминет подколоть «марксиста-лениниста» за то, что тот берет деньги у фирмы «Гомон».
В свободном плаванье Кутар обратился к режиссуре. «Хоа-Бинь» (1970) о несчастных детях заслужил номинацию на «Оскар», престижный приз имени Жана Виго и каннский приз за лучший дебют. Зато «Легион выброшен в Колвези» (1979) – простой, как сапог, гимн парашютистам, а «Его сиятельное величество в Сан-Сальвадоре» (1982) – пацанское объяснение в любви к кино о спецагентах. Говорят: лучше бы он их не снимал. Но тогда он не был бы самим собой. Все равно последним в его жизни автором, с которым он составил идеальный дуэт, стал Филипп Гаррель, левый радикал и бескорыстный поэт. Кутару было скучно в мире без революций, которые он как солдат подавлял, а как художник совершал.
Кристофер Фрэнк Карандини Ли
(1922–2015)
Кристофер Ли остался в истории как самый аристократичный (потомок Борджиа), самый высокий (196 см) и самый неутомимый (свыше 280 ролей) злодей мирового экрана: десятикратный Дракула, пятикратный доктор Фу Манчу, чудовище Франкенштейна, «сумасшедший монах» Распутин, граф Дуку в «Звездных войнах» (2002, 2005), наконец, Саруман во «Властелине колец» (2001–2003) и «Хоббите» (2012).
На съемках «Частной жизни Шерлока Холмса» (1970) Билли Уайлдер, завороженно следивший, как Ли, игравший Майкрофта Холмса, прогуливается в сумерках по краю темных вод озера Лох-Несс, не выдержал и осведомился: «Вы, наверное, чувствуете здесь себя как дома?»
В общем-то, он везде чувствовал себя как дома: без дубляжа снимался во Франции и Италии, Испании и Германии. Еще объяснялся по-шведски, по-гречески и по-русски, что помогло ему сыграть рыцаря Като, превращающего детей в птиц, в фильме Владимира Грамматикова «Мио, мой Мио» (1987). Отменно пел, но дал волю своему дару, только разменяв девятый десяток, и сразу стал своим в мире «металла». Столь же отменно фехтовал, хотя однажды оказался беспомощен перед лицом противника, играющего не по правилам: на съемках «Темного мстителя» (1955) Генри Левина его ранил пьяный Эррол Флинн.
Аристократическое воспитание, знаете ли. Его отец был полковником королевских стрелков – грудь в орденах, – чья страсть к игре погубила брак с матерью Ли, маркизой и прославленной красавицей. В 1939 году Ли рванул в Финляндию – воевать против большевиков, – но британских добровольцев промариновали две недели в тылу, а там и бои закончились. Зато в годы войны он дослужился до лейтенанта ВВС, заболел пожизненным страхом перед полетами, затем работал в разведке, как и его кузен Ян Флеминг. До самой смерти хранил военную тайну, не вдаваясь в подробности своих миссий: известно, что он участвовал в расследовании нацистских военных преступлений. А может, и не только в расследовании. История британских «эскадронов смерти», похищавших из лагерей и бессудно казнивших нацистов, имевших все шансы избежать наказания – например, перебравшись в США, – остается белым пятном в истории спецслужб.
После демобилизации ему лежал прямой путь на дипломатическую службу, но другой кузен – итальянский маркиз, возглавлявший компанию Alitalia, убедил податься в кинобизнес. Флеминг, впрочем, тоже болел за карьеру Ли и прочил ему роль Доктора Но в первом фильме «бондианы». Тогда не срослось, но Ли таки сыграл одного из самых пародийно-зловещих противников Бонда – Скарамангу в «Человеке с золотым пистолетом» (1974) Гая Хэмилтона. Но до 1957 года он смиренно влачил жизнь актера десятого плана, пока на него не положила глаз легендарная студия «Хаммер», авантюрно и триумфально воскресившая давно похороненную «линейку» великих мифов кинематографа ужасов: Ли сыграл в 16 фильмах студии.
Впрочем, у «золотого мальчика» чуть ли не с детства была одна странность, предрасполагавшая именно к этому жанру: хобби Ли – смертная казнь. В 17 лет он присутствовал при последней во Франции публичной казни серийного убийцы Вейдемана. Знал наизусть имена всех английских палачей, а последнего из них приглашал к себе домой и вел с ним долгие беседы. Приглашение в Голливуд, невзирая на аэрофобию, принял с восторгом: теперь он мог воочию увидеть казнь на электрическом стуле.
Его первым чудовищем стал монстр в «Проклятии Франкенштейна» (1957) Теренса Фишера, но к этой роли он не возвращался: негоже красавцу с готически вытянутым лицом прятать его за безобразным гримом. А вот смертельная бледность, клыки и дар липкого, зловещего присутствия в кадре были ему к лицу: первого из своих вампиров он сыграл в «Дракуле» (1958) того же Фишера. Помимо Дракулы и Фу Манчу Ли еще много кого играл в фильмах студии «Хаммер», у иностранных мэтров жанра – итальянца Марио Бава, немца Харальда Райнля. Но своей самой большой удачей считал лорда Саммерайля, адепта кровожадного кельтского культа, в «Плетеном человеке» (1973) Робина Харди.
Удачей, необходимо оговориться, именно на территории страха. По большому же счету выше всего он ставил сыгранную им главную роль в «Джинне» (1998) пакистанца Джамиля Дехлави. Жить и работать ему пришлось на съемках под круглосуточной вооруженной охраной: пакистанская общественность негодовала, что отца их независимости Мухаммада Али Джинну играет Дракула. Побег из гетто ужасов Ли, впрочем, планомерно совершил еще в 1970-х, причем весьма остроумно. Он сыграл на понижение своего имиджа в целом ряде пародий: Майкрофта у Уайлдера, графа Рошфора в «Трех мушкетерах» (1973) и «Четырех мушкетерах» (1974) Ричарда Лестера. Наконец, последнего Дракулу – в уморительном фильме Эдуарда Молинаро «Дракула, отец и сын» (1976): изгнанные коммунистами из Румынии вампиры пытались делать кинокарьеру и питаться кошками.
Хотя голливудский эксперимент обернулся фиаско, с него началось превращение Ли в живого талисмана новых – одного за другим – режиссерских поколений. Правда, убегая от старых стереотипов, Ли угодил в ловушку новых. Молодым режиссерам в нем почему-то чудилось что-то гортанное, арийское, доктороменгелевское. В «1941» (Спилберг, 1979) он – капитан нацистской подлодки Вольфганг фон Кляйншмидт, в «Гремлинах-2» (Джо Данте, 1990) – доктор Катетер, в «Багровых реках – 2» (Оливье Даан, 2004) – опять-таки доктор Герман фон Гартер. Правда, в «Одиссее» (1997) Андрея Кончаловского он сыграл Тиресия. Тим Бёртон пригласил его в пять своих фильмов, Джордж Лукас – в два эпизода «Звездных войн», Питер Джексон – в пять серий эпопеи по Толкиену, с которым Ли, кстати, был хорошо знаком. Он играл, как правило, даже в пародиях древнее, хтоническое зло, но одновременно – мистического посланца из других, давних времен, когда глаза у страха были большими.
Казалось бы, Ли не о чем было жалеть в жизни, но одно его все же печалило: актер трогательно скорбел, что ему не выпало счастье работы с Клинтом Иствудом.
Бела Лугоши
(1882–1956)
Провалы в голливудских фильмографиях 1950-х, как правило, означают: имярек, заподозренный в коммунизме, что бы под этим ни подразумевалось, угодил в черные – или «серые», без предъявления официальных обвинений, – списки. Судьба Лугоши – величайшего Дракулы мирового кино – казалось бы, именно такой случай. Последний его пристойный фильм – «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна» (1948). Уже через пять лет он не нужен никому, кроме изумительного идиота Эда Вуда. Символ тщеты славы – снятый на коленке «План 9 из открытого космоса» (1959), кустарная поделка о пришельцах, оживляющих мертвецов. Лугоши умер на пятый день съемок, Вуд вклеил в фильм его архивные съемки и выдавал за звезду неумелого дублера с лицом, закрытым легендарным плащом. Почему с Лугоши случилась такая беда, кажется очевидным: возраст, наркомания, глухота, вырождение самого жанра фильмов ужасов, наконец. Но не все, что кажется простым, на самом деле просто.
Этот текст – о тайной жизни «графа Дракулы».
Именно в 1948-м по Голливуду прошелестел слух: Лугоши возвращается на историческую родину – в Венгрию. Американо-венгерский католический еженедельник Magyarole Vasarpja отреагировал на этот слух с выдающимся злорадством: