Из Мюнхена семья уехала уже в Венецию. Поезд прибыл туда к часу ночи. Выйдя в город, со словами: «К черту скупость!» – Вяч. Иванов тут же нанял гондолу и вместе с детьми отправился в упоительную прогулку по тихим, темным венецианским водам, озаренным луной. Очарование этого путешествия усиливалось еще и тем, что гондольер плыл не Большим каналом с видами, хорошо известными всем туристам, а маленькими извилистыми канальчиками, где открывалась настоящая Венеция. Точно так же как и подлинную Москву можно узнать не на Красной площади или Тверской, а в переулках Арбата, Пречистенки, Ивановской горки или Замоскворечья. Впрочем, у гондольера, построившего этот прекрасный маршрут, мотивы были вполне прозаические – взять с приезжих побольше денег. Для полноты картины не хватало только баркаролы. Но и это оказалось поправимо. Когда гондольер привез Ивановых к маленькому пансиону и они разместились в нем, в открытое окно вместе с повеявшей в комнату ночной прохладой донеслись звон гитары и пение серенады. В городе из века в век одновременно с честолюбивыми замыслами, корыстолюбием и страстями дожей, политиков, купцов и кондотьеров совершалось чудо любви, музыки и поэзии.
Утром Ивановых разбудили веселый гомон, шум и крики зазывающих покупателей торговцев и рыбаков. Оказывается, под окнами их пансиончика располагался рыбный базар. Запах моря, рыбы и frutti del mare, спорящие и смеющиеся люди – все делало повседневность праздником.
Вяч. Иванов с Лидией и Димой отправился на Биеннале в советский павильон, чтобы выполнить поручение, ставшее официальной целью его командировки. Совсем недавно, в феврале 1924 года, Италия первой признала СССР и заключила с ним торговый договор. Участие в Биеннале и стало одним из проявлений сотрудничества двух государств – итальянского королевства и коммунистической России.
Кроме советского павильона Ивановы посетили еще и итальянский. И здесь вид огромной мраморной скульптуры – головы с тяжелым, выпяченным вперед подбородком и массивным голым лбом, словно воскрешающей времена Нерона или Веспасиана, – напомнил им, что и прежней Италии, подобно России и Германии, уже нет. Перемены эти незаметно зрели в тишине XIX века.
В 1883 году, когда семнадцатилетний Вяч. Иванов перешел в последний класс гимназии, в маленьком городке Предаппио области Эмилия-Романья в Северной Италии у четы Муссолини родился сын. Мать, Роза, школьная учительница, была женщиной тихой и набожной, уважаемой всеми за трудолюбие, обширные знания и безупречное поведение. Но отец, Алессандро Муссолини, являл полную противоположность жене. Кузнец по профессии, ярый атеист и убежденный социалист, большой любитель женщин, он обладал вспыльчивым и неуравновешенным характером, при этом будучи в своем деле тружеником и умельцем. Сына Алессандро назвал в честь одного из самых почитаемых им современников – вождя мексиканской революции Бенито Хуареса. Буйным характером юный Бенито пошел в отца: в школе постоянно дрался, однажды даже бросился с ножом на ученика старших классов. В другой раз в ответ на оплеуху учителя разбил ему лицо. С детства он хорошо знал, что такое труд: в три года уже помогал отцу в кузнице раздувать мехи, а в четыре понял, что бедность унизительна, и решил стать знаменитым и бороться за социальную справедливость. Скверно учась в школе, Бенито вместе с тем очень много читал – буквально проглатывал книгу за книгой. Мать, которую он обожал и смертельно боялся огорчить, постоянно водила его в церковь. Но гораздо ближе материнской веры Бенито был кумир отца – Карл Маркс. Вместе с Алессандро сын ходил в трактиры, где собирались социалисты, слушал их речи, беседы и споры, пытался выступать сам, оттачивая ораторское искусство, основы которого постигал, читая Цицерона. Кроме того, очень любил музицировать – играл на тромбоне и скрипке. Но политическая риторика явно брала верх над музыкой. В 1901 году, восемнадцати лет от роду, несмотря на плохую учебу Бенито Муссолини получил диплом учителя начальных классов. Впрочем, он быстро понял, что педагогика – не его призвание. К тому же вскоре был уволен из школы за неблагонадежность, скандалы и драки из-за женщин и в 1902 году уехал в Швейцарию, где в то время находили приют революционеры из всех европейских стран. Там он сошелся и с русскими студентами-социалистами, которые восхищались тем, как «Бенитушка» пьет водку, сквернословит и богохульствует. Но особое значение имело для него знакомство с Анжеликой Балабановой. Она была старше Муссолини на пять лет. Происходила Анжелика из богатой еврейской семьи, жившей в Черниговской губернии. В юности она твердо решила стать профессиональной революционеркой и покинула дом. Училась в Бельгии и Германии, затем перебралась в Швейцарию, где пользовалась большим уважением среди русских и итальянских социалистов. Под ее влиянием Бенито посерьезнел и начал усиленно заниматься самообразованием: запоем читал сочинения Маркса, Ницше, Бабефа, посещал лекции в Лозаннском университете и настолько усовершенствовал свой французский, что впоследствии преподавал его. Тогда же он стал регулярно публиковать статьи в крайне левых изданиях, положив начало журналистской карьере. В них Муссолини гневно обличал буржуазию, землевладельцев, правительство, монархию и Церковь. Не раз ему довелось пройти через арест и тюрьму. Он был выслан поочередно из Франции и Швейцарии. Одновременно пламенный революционер вел бурную, если не сказать бешеную, любовную жизнь, меняя женщин одну за другой, порой возвращаясь к своим прежним пассиям.
В Италии Муссолини продолжил с переменным успехом заниматься политикой и журналистикой, в неудачные времена перебивался учительством, написал и опубликовал антиклерикальный роман «Клаудия Портичелли, или Любовница кардинала».
Взлет начался в конце 1912 года. Оценив яркие радикальные выступления Муссолини на митингах и в печати, особенно направленные против итало-турецкой войны в Ливии, товарищи по социалистической партии назначили его главным редактором газеты «Аванти!» («Вперед!»). На должность заместителя он пригласил свою наставницу Анжелику Балабанову. Успех оказался ошеломляющим: с двадцати тысяч экземпляров тираж газеты возрос до восьмидесяти тысяч. Передовицы, которые писал Муссолини, отличались полемическим задором, доступностью и резкой, грубоватой красочностью языка. В азарте он бил копытом, словно боевой конь перед битвой. Вскоре благодаря «Аванти!» Муссолини стал самым влиятельным среди социалистических вождей Италии. Его пример подтверждал известное ленинское определение газеты не только как коллективного пропагандиста и агитатора, но и как коллективного организатора.
Началась Первая мировая война. И тут Муссолини, этот яростный обличитель империализма, вдруг неожиданно для всех сделал крутой разворот в противоположную сторону. Он призвал Италию вступить в войну на стороне Франции против Германии. В «Аванти!» Муссолини поместил статью, где писал: «Отказываться проводить различия между одной войной и другой войной, позволить себе выступать против всех войн вообще – это свидетельство глупости, граничащей с идиотизмом. Тут, как говорится, буква убивает разум. Победа Германии означала бы конец свободы в Европе. Необходимо, чтобы наша страна заняла позицию, выгодную Франции»[407]. Не забыл Муссолини упомянуть и о том, что Италия претендует на Истрию и Трентино, находящиеся в составе союзной Германии Австро-Венгрии.
Товарищи по партии расценили это выступление как предательство. С негодованием отвернулась от Муссолини и Анжелика Балабанова, разорвав с ним все отношения. Впоследствии она принимала участие в русской революции, но, резко разойдясь с большевиками, в 1924 году уехала из России в США. После крушения фашизма Балабанова вернулась в Италию, где прожила в Милане до самой своей смерти в 1965 году.
Муссолини же в ноябре 1914 года сняли с поста главного редактора «Аванти!» и исключили из социалистической партии. Но он отнюдь не унывал, а создал новую ежедневную газету «Пополо д’Италия» («Народ Италии»), где продолжал призывать к вступлению страны в войну в союзе с Антантой. К тому же у Муссолини теперь был беспроигрышный аргумент, поскольку германские и австро-венгерские социалисты приняли сторону своих правительств. Тираж «Пополо д’Италия» за месяц взлетел с тридцати до девяноста тысяч экземпляров. Муссолини тогда нутром почувствовал то, что хотел слышать народ. Его поддержали гарибальдийцы, националисты, значительная часть социалистов, радикальные синдикалисты, анархисты и футуристы. 5 мая 1915 года, в день памяти начала похода Гарибальди, знаменитый писатель Габриеле д’Аннунцио произнес на митинге в Генуе огненную речь, в которой призывал Италию немедленно вступить в войну. Потрясенный этой речью Гумилев, к тому времени уже несколько месяцев находившийся на австрийском фронте в составе лейб-уланского полка, посвятил д’Аннунцио оду, где были такие слова:
Очень скоро сам Габриэле д’Аннунцио, несмотря на свои 52 года, вступил добровольцем в армию и стал летчиком итальянской военной авиации. Ему довелось участвовать в ночном налете на Вену и в воздушных боях. На войне он был ранен и потерял глаз.
В сентябре того же 1915 года на фронт отправился и Муссолини. Он служил в полку берсальеров, который в составе армии генерала Луиджи Кадорны сражался против австрийцев в Альпах возле реки Изонцо. Условия горной войны на высоте почти две тысячи метров были неимоверно тяжелыми и опасными. Постоянный холод, трудности с доставкой боеприпасов, продовольствия и медикаментов, риск погибнуть не только от австрийской пули или осколка, но и сорвавшись в ущелье – вот что приходилось ежедневно терпеть итальянским солдатам. Муссолини тогда записал в своем дневнике: «Окопами нам служат лишь выемки, выдолбленные в скале и неспособные защитить даже от непогоды. Скалы столь же убийственны, как и выстрелы пушек. Ветер приносит холод, но зато смрад от разлагающихся трупов перестает чувствоваться»[409].
Через полгода за храбрость, проявленную в боях, Муссолини получил чин капрала. Незадолго до этого он обвенчался с Ракеле Гуиди, от которой уже имел пятилетнюю дочь Эдду. В сентябре 1917 года Муссолини вел стрельбу из миномета. Одна из мин разорвалась в стволе. Муссолини был тяжело ранен в ногу осколком и признан негодным к дальнейшей воинской службе. После выписки из госпиталя он вернулся в Милан и вновь занялся журналистикой, продолжая издавать газету «Пополо д’Италия».
Окончание Первой мировой войны в 1918 году и капитуляция Германии и Австрии не принесли Италии желаемого. Она расширила свою территорию на севере за счет прежних австрийских владений, но получила далеко не все, что было обещано ей Францией и Англией по Лондонскому договору 1915 года. Страна, принявшая на себя во время войны удар сорока отборных австрийских дивизий и тем немало облегчившая положение союзников, испытала жестокое разочарование. Д’Аннунцио назвал такую победу «увечной». К тому же ни одно из сменявших друг друга итальянских правительств не могло справиться с послевоенными проблемами – безработицей, нищетой, ростом цен, разгулом коррупции и преступности, эпидемиями. На этом фоне в марте 1919 года Муссолини учредил в Милане новую, созданную им партию – «Фашио ди комбаттименто» («Союз борьбы»). Она изначально создавалась как боевая организация. Значительное число в ней составляли бывшие участники войны. Слово «фашио» (буквально «связка») напоминало о символике древнеримских времен – фасках, пучках прутьев с топориками, атрибутах консулов, которые носили за ними ликторы. В Италии ХХ века оно обернулось фашизмом.
Теперь Муссолини позиционировал себя последовательным антисоциалистом, сторонником капиталистических отношений, без которых не мыслил нормального развития народного хозяйства. На учредительном съезде «Фашио ди комбаттименто» он говорил своим сторонникам: «Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами, сторонниками легальной борьбы и нелегальной, и все это в зависимости от времени, места и обстоятельств, в которых нам придется находиться и действовать»[410].
По Италии, и без того сотрясаемой забастовками и протестами, прокатилась волна кровавых столкновений «чернорубашечников» – боевиков «Фашио ди комбаттименто» – с социалистами и коммунистами. Был учинен погром редакции «Аванти!». Постоянно происходили поджоги социалистических клубов и домов профсоюзов, политические убийства. Популярность фашистов росла день ото дня.
В мае 1921 года Муссолини, вступив в коалицию с правыми партиями Национального блока, прошел в парламент, получив в нем 35 мест из 535. Несмотря на сравнительно небольшое количество, это была уже значительная победа – шаг на пути к вожделенной вершине власти. Вдохновленный успехом, «дуче» решил сделать лицо своей партии более респектабельным и общенародным. В декабре того же года на II съезде фашистов он переименовал «Фашио ди комбаттименто» в Национальную фашистскую партию. В своей речи он изложил программу действий: «Нация является средоточием всех материальных и духовных ценностей народа. Функции государства должны быть сведены к заботе о поддержании в стране политического и правового порядка. Обязанности и полномочия парламента необходимо также ограничить. Партия будет защищать национальные интересы и выражать национальную волю. Фашизм признает право на частную собственность»[411].
В октябре 1922 года по призыву Муссолини сорок тысяч вооруженных чернорубашечников при поддержке сочувствующих им военных начали поход на Рим. Испуганный этим король Виктор Эммануил III, которого Муссолини презрительно называл «сардинкой» за маленький рост, робость и безволие, пригласил «дуче» к себе и предложил ему возглавить кабинет министров. Стоило ли сомневаться, что тот согласится! Через год попытку подобного марша повторили вдохновленные успехом чернорубашечников немецкие нацисты в Мюнхене, но тогда их «пивной путч» провалился.
Муссолини сформировал коалиционное правительство, на деле вся власть оказалась в руках созданного и возглавленного им Большого фашистского совета. Чернорубашечники тут же начали расправляться со своими политическими противниками: одних убивали или избивали, других подвергали отвратительным унижениям: насильно поили касторкой и заставляли глотать живых лягушек.
Маяковский откликнулся на приход Муссолини к власти стихотворением, в котором изобразил его так: