— Но ведь сейчас, как я понял, вы сдались совершенно добровольно, у вас ведь была возможность вовремя отступить.

— И попасть прямиком под трибунал. Или положить своих солдат под гусеницы русских танков. Нет уж. Увольте. Надеюсь, и о нынешнем плене мне жалеть не придется.

Еще через два часа к румынам пришло пополнение, и Матусевич получил приказание в этот раз уже по танковой рации, попрощаться с союзниками и идти на соединение со своим и в других ротах поредевшим батальоном в южном направлении, к городу Цегледу. Дорога должна быть безопасна — венгры отступили на запад, но бдительность лучше не терять.

35 километров до места назначения они прошли по шоссе без боев, поломок и прочих неприятностей чуть больше, чем за час. Мешали им лишь движущиеся навстречу румынские и советские отряды. На машинах, лошадях и даже пешим ходом на своих двоих. Свой остановившийся на краткий отдых и обслуживание техники танковый батальон они нашли на северной окраине нужного города. Вместо привычного комбата, трех блудных танкистов встретил принявший эту должность после вчерашнего боя капитан Иванов. Легок оказался на помине. Встреченные красноармейцы им рассказали, что из их роты и десантников, уцелели только они и еще несколько автоматчиков. Когда уже утром в тот злосчастный поселок подоспела румынская конница, она застала лишь трупы и подорванные или сожженные боевые машины.

— Ну, что, орлы гусеничные, — встретил теперь уже подчиненных себе бойцов Иванов. — Поселок, где заночевали, проморгали — зато целый город двумя танками захватили?

— Да, — промямлил, переминаясь с ноги на ногу, ефрейтор Матусевич, — не уследили как-то в поселке. Хотя караулы, как положено, выставлялись… Не повезло…

— Не повезло… — передразнил Иванов. — Наоборот. Повезло вам, обормотам. Троим из всей третьей роты повезло. Если автоматчики своих погибших еще не до конца сосчитали, может кто еще, где по полям, по лесам и бродит и, в конце концов, еще объявится — то наших танкистов убитых всех собрали. Даже в сгоревших хатах по остаткам амуниции определили. Теперь вся ваша третья рота — это ваши два танка. И не ротой вы теперь будете, а взводом. Экипажи вам пополним — безлошадные танкисты у нас имеются. Командовать вами будет старший сержант Забава, знаете такого. И еще скажу. Если бы вы, дуриком ошибившись, как я понимаю, направлением, не захватили тот городок — то еще не знаю, чтобы с вами было. Могли бы и разбирательство особисты устроить, для примера прочим. Как нужно караульную службу блюсти и в каком количестве ужин дармовым вином и самогонкой-палинкой запивать. А так, наверх о вас уже успели доложить, чуть ли не как о героях. Втроем на двух танках захватили город, обороняемый, как минимум, ротой противника.

— Кстати, товарищ комбат, — осмелел, поняв, что гроза миновала, Матусевич, — а вам привет просили передать.

— Кто?

— А румынский капитан. Тот, что нам на помощь с эскадроном подошел. Он говорил, что с вами вместе в 41-ом воевал. Когда венгры в Румынию поперлись.

— Как его фамилия?

— Не запомнил. Чудные у них фамилии. Что у румын, что у венгров. Не русские какие-то, — пошутил уже вовсю улыбающийся ефрейтор. — Не запоминаются они мне. И, что интересно, венгерский капитан, который нам сдался, тоже этого румына узнал. Оказывается, румын тогда еще этого же венгра пленил. При этом еще, почему-то, переодевался в венгерского жандарма.

— А-а-а, — тоже улыбнулся Иванов. — Тогда я понял, кто это. У него еще усы были такие пушистые.

— И сейчас есть, — подтвердил Матусевич.

— Действительно, помню его. Он отлично говорил по-венгерски и, переодевшись, удачно сыграл роль фельджандарма… Ладно, воспоминаниям будем предаваться потом. Вы голодные?

— Да, есть такой дело…

— Тогда, хлопцы, ищите старшину, подкрепляйтесь и займитесь машинами. Экипажи я вам пополню. Приводите технику в порядок.