– О том я и говорю. Кто же мог знать, что так случится, и она вздумает молчать? Не вини себя. Мы ничего уже не сможем изменить. Неси завтрак. Я подойду позже.

В этот момент портьера в комнате медленно открылась. За ней показалась графиня де Баккард в ночной рубашке. Она застыла на месте, глядя на говоривших с таким видом, точно они сейчас пришли в эту комнату, чтобы убить ее. Авелин испуганно ахнула. Реджис нахмурился. Он многое мог предугадать и предвидеть за годы службы в полиции, но не такое. Подумать, что его жена вздумает спрятаться за портьерой в комнате он не мог. Потому что не знал, что это вообще может кому-то прийти в голову, кроме воров, убийц или маленьких детей, которые играют в прятки. Несколько секунд все трое стояли неподвижно, просто глядя друг на друга. Потом Реджис сделал попытку подойти к Ижени, протянул к ней руку и заговорил с ней:

– Не волнуйся, я сейчас все тебе объясню.

Ижени отшатнулась от него, как от страшного зверя. Быстро развернулась и исчезла за дверью комнаты. Столь же быстро пробежала она коридор, как будто убегая от невидимых убийц и преследователей. Влетела в свою спальню, захлопнула дверь и заперла на ключ. Больше она не выходила. Не отвечала, когда с ней говорили. Не слушала никаких уговоров Авелин или просьб Реджиса. Она даже не плакала. Ее просто не существовало в тот день, потому что тело было в комнате и сидело на смятой постели, а душа витала где-то далеко отсюда, ища себе надежное пристанище в этом жестоком мире. Она-то могла выбраться на волю в полете мыслей. А графиня де Баккард никуда не могла выбраться из той жизни, которой жила.

Ижени просидела у себя сутки до следующего утра, по-прежнему игнорируя всех, кто говорил с ней через дверь. Но последнее замечание ее мужа пришлось принять во внимание. Вчера, когда пришло приглашение ко двору от королевы, он вновь ответил той, что мадам де Баккард больна и не сможет приехать. Вскоре о том узнали родные Ижени и решили вдруг приехать к ним, чтобы проведать дочь, которая так часто стала чувствовать недомогание. Этим утром граф постучал в ее дверь и сказал сдержанным своим тоном холодного спокойствия:

– Твои отец и матушка приехали к нам без предупреждения. Они уже выходят из экипажа. Если ты не спустишься, мне придется сказать им, что ты серьезно больна.

– Я спущусь. – ответила Ижени.

Он впервые слышал ее голос спустя сутки молчания, и он показался ему каким-то даже слишком спокойным. Однако удовлетворившись этим ответом, он сам спустился вниз, где в гостиной принял барона и баронессу со всей учтивостью, какую мог сейчас изобразить. Они стали ждать прихода графини де Баккард, попутно делясь последними новостями об общих знакомых. Ижени спустилась через несколько минут, одетая в любимое свое домашнее платье, без прически, но с гладко расчесанными волнистыми волосами, перевязанными лентой у затылка. Она слегка улыбнулась родителям, не взглянув в сторону мужа. Обняла барона и баронессу, сердечно радовалась их приезду. И ничто в ней не говорило о болезни или недомогании. Даже свое бледное лицо она смогла оживить с помощью пудры и румян. Они сели в гостиной, ожидая чай. Баронесса де Фоссе теперь тоже улыбалась, почти спокойная за дочь.

– Ты так напугала нас, милая. Меня сегодня навещала знакомая из дворца. Сказала ты опять заболела, не выходишь. Я определенно чувствовала неладное. Пришлось приехать к вам, не предупредив заранее. Надеюсь, Вы простите, граф. Подобные нежданные визиты очень отвлекают от работы.

– Я понимаю Вас, баронесса. Разумеется, Вы беспокоились за дочь. Но ничего серьезного не случилось.

– Как ты, Ижени? – спросил наконец ее отец. Казалось, только он заметил, что за ее внешним прекрасным здоровьем скрывается желание вернуться наверх и спрятаться там от людей.

– Я в порядке, отец. Ничего серьезного. Хотела отдохнуть от двора.

– Вы не вызывали врача? – поинтересовалась баронесса.

– Не было необходимости, матушка.

– Больше не пугай нас так, милая. Если пишешь королеве, что больна, хотя бы отправляй и нам весточку о своем состоянии.

– Простите, что напугала. Больше так не сделаю.

– Ну раз все в порядке, давайте еще немного поболтаем о последних сплетнях и оставим графа и графиню.

В этот момент в комнату вошла служанка с подносом, где стояло все необходимое для чаепития. И к несчастью ею оказалась Авелин. Она, склонив голову, стала быстро расставлять приборы и разливать чай. В тот момент, когда рука ее поставила чашку перед графиней де Баккард, ту как будто подменили. Лицо Ижени перекосило от гнева. Она вдруг вскочила со своего места в кресле, схватила чашку и с силой ударила ее о пол. По комнате зазвенели осколки, а еще громче прозвучал голос хозяйки дома:

– Пошла вон! – крикнула Ижени.

Никогда за всю свою жизнь она не кричала на прислугу. Все были удивлены, а сильнее всех – ее матушка.