Граф понял, чем она говорит. И уверил ее, что ничего не знает. Но Авелин скрывать не стала бы, будь это что-то серьезное.
Вечером Ижени задумалась над тем, что, кажется, все не так плохо в их жизни. Ей было очень больно первое время, затем боль немного притупилась. Прошло уже около двух или трех месяцев. Она точно не считала время. Но сейчас она была в состоянии снова бывать при дворе и радоваться тому, что королева хоть и смотрит на нее без одобрения, больше не пытается следить за ней. С Миреей они виделись редко, та все время пропадала где-то, где Ижени не могла ее найти. А вот с Реджисом довольно часто разговаривали и выезжали вместе во дворец и на прогулки. Он все время делал ей подарки, точно стараясь их количеством закрыть ту дыру, что образовалась за долгие месяцы его невнимания к ней. Однако спали они по-прежнему отдельно. Ижени каждый вечер засыпала в слезах и никого не впускала к себе в это время. Хотя утром ей обыкновенно становилось лучше. Она снова возвращалась к делам как ни в чем не бывало. Ночью ей иногда снился детский плачь. А иногда странные люди в черных масках и с оружием. Она не знала, откуда эти люди взялись, но всякий раз чувствовала леденящий ужас от их появления. Такие картины она связала с тем случаем нападения на ее брата в комнате Лорены, хотя незнакомцы из сна были не похожи по одежде на незнакомцев из реальности. Иногда ей чудились на них красные плащи и гербы с тремя розами. Но это уже были совсем ее фантазии.
В один из вечеров Ижени вдруг почувствовала, что ей не хочется как обычно лечь и заплакать, а потом заснуть на мокрой подушке. Она захотела прекратить этот замкнутый круг тоски и печали. Вооружившись свечой и теплой шалью, она легко и незаметно пробежала темный коридор, разделяющий ее комнату и комнату Реджиса. Постучала и повернула ручку. Он сидел в кресле одетый и смотрел на огонь. В комнате было почти темно, пара догорающих свечей не давали особенного света. Но больше всего Ижени тронуло то, что он тоже не спал. Не спал, как и она в эту ночь. И очень удивился, увидев ее со свечой у своего порога.
– Я скучала. – сказала Ижени, как будто все это время они не виделись.
– Я тоже скучал.
Реджис встал с кресла быстро подошел к ней и поцеловал. Ижени потушила свечу, чтобы снова не уронить ее и не устроить пожар. Глаза ее радостно сверкнули в темноте, когда снова посмотрела на него. Впервые ей казалось, что стены между ними больше нет.
Глава 20
Ижени проснулась очень счастливой. Она впервые за долгое время выспалась. Спала без ночных кошмаров, и чувствуя, как во сне ее обнимает рука любимого человека. Однако открыв глаза, она увидела, что в комнате кроме нее никого не было и соседняя подушка как обычно пуста. На миг она испытала разочарование, но после взглянула на часы у стены, увидела, что уже одиннадцать часов, и поняла, почему он не мог быть здесь. Должно быть в такое время он уже на службе или занят делами в кабинете. Все-таки он не должен все утро ждать, пока она проснется. Ижени потянулась и улеглась поудобнее. Она чувствовала, что уже не обижается и думала только о том, чем бы таким интересным заняться сегодня. Потом она спрыгнула на пол и тут услышала шепот из соседней двери кабинета. Это значило, что Реджис все еще там. Шепот, казалось, приближался к ее двери. Ижени улыбнулась при мысли, что он сейчас войдет сюда. Он не уехал и не оставил ее одну этим прелестным солнечным утром. В голове заиграла прежняя веселая задумка. И осуществляя ее, Ижени быстро пробежала по ковру и спряталась за плотной портьерой, за которой теперь вместо портрета висел обычный натюрморт. Через несколько минут ее тихого ожидания, дверь и впрямь открылась. Вошедшие, что-то шептали, а, увидев, что в комнате никого не было, перешли на обычный тон. Ижени с легкостью узнала голос Реджиса.
– Она уже вышла? – сказал тот.
– Не знаю, – ответил голосок Авелин. – Я не была у графини сегодня. Но, если ее нет, вероятно, она у себя.
Ижени задержала дыхание и прикусила губу, чтобы не рассмеяться, но не спешила исполнять свою шутку, выгадывая лучший момент.
– Тогда сходи к ней и отнеси завтрак туда. – приказал граф. – И хватит смотреть на нее с таким кислым видом. Она уже начала спрашивать про тебя.
– Я не могу ничего поделать, господин. Мне так горько от того, что случилось. Госпожа так хотела ребенка.
Молчание. Ижени вдруг забыла, что собиралась выскочить и напугать собеседников. Улыбка исчезла с ее лица. А в комнате стояла тишина, пока граф снова не заговорил с некоторым опасением в голосе.
– Скажи, Авелин. Это точно был мой ребенок?
– Даже не сомневайтесь, господин граф.
– Тогда это еще хуже…
– Ой, я как вспомню. Дурно становится. Я же нашла тогда эту разбитую чашку в комнате. Подумала, мало ли, бывает. Много времени прошло. Но госпожа ничего не говорила о своем положении. Видно хотела сказать Вам первому. Очень ждала, когда Вы приедете. Откуда же я знала, что тут такое дело… все как обычно, по вашему приказу…
– Не нужно примешивать сюда мои приказы. Этого ребенка не должно было быть. Поэтому ты и носила чай заранее. Но никто не собирался травить его.
– Этот чай пить нельзя, когда ты в тягости. Если бы я знала, неужели принесла бы его госпоже. Но я же думала, это как всегда.