– Нет.

– Мои рассказы о заговорах и интригах настолько замучили тебя? Это можно понять. Тебе должно быть скучно слушать все это.

– Вовсе нет. Дело не в этом.

– Тогда в чем, Ижени?

– Ты так редко зовешь меня по имени.

– Это не имеет никакого отношения к моей работе, на которую ты только что жаловалась.

– Правда ли не имеет? Мне уже кажется, все что происходит, происходит только потому что король ненавидит принца, а принц короля. А все вокруг только маленькие карточки в их большой партии. Мы все что-то делаем. И это что-то имеет свое влияние на ход их старой борьбы. Скажи мне, что я не сошла с ума и это не пустая игра моего воображения.

– Эта борьба тебя никак не касается. И не нужно лезть в нее.

– Если она касается тебя, то и меня тоже. Я ведь твоя жена.

Это звучало так убедительно, что Реджис не нашел, что возразить. Ижени, воспользовавшись его молчанием, забралась под одеяло и удобно уложила голову на его груди. Она почувствовала себя еще лучше ровно в тот момент, как его рука в ответ легла на ее плечо. Теперь и успокоительные травы были не нужны. Лишь бы только он всегда был рядом, как сейчас.

Ижени проснулась рано и, повернувшись на мягкой подушке, была рада обнаружить на соседней мирно спящее лицо своего мужа. Сегодня он точно не мог уйти к себе ни свет ни заря. Потому как солнце только что встало, а это была его комната. Графиня вдруг решила подшутить над ним и спрятаться за большой портьерой на стене посреди комнаты, а как только Реджис проснется, она выскочит из своего укрытия и напугает его. С этой забавной мыслью она осторожно откинула край одеяла и спрыгнула на пол. Передвигаясь на цыпочках и поминутно оглядываясь в сторону кровати, она прошла через комнату до соседней стены и заулыбалась в предвкушении веселого розыгрыша. Край заманчивой портьеры уже был зажат в ее руке. Она откинула его в сторону и замерла, уставившись на неожиданную находку. Оказывается, там, за занавесом, была вовсе не пустая стена или какой-нибудь тайник. За бардовой тканью Ижени обнаружила портрет кисти неизвестного художника. Картина была поистине огромной и занимала почти всю стену от пола до потолка, оставляя лишь немного места сверху и снизу. Ижени с интересом рассмотрела портрет. На нем была изображена молодая женщина в платье, с длинными рукавами, украшенными мехом горностая. На лбу ее красиво переливались жемчуга. Кажется, фероньерки с подвесками на голове были в моде лет восемь назад. Еще на платье были узоры в виде очертаний цветов остролиста. Ижени заметила также на руках у дамы маленького котенка. Пока она рассматривала детали на картине, полностью отодвинув скрывавший ее занавес, даже не услышала шевеления позади себя. Реджис повернулся, открыл глаза, спросонья пригляделся к тому, что происходит. Затем он встал и потянулся за своей обувью. Ижени услышала его и обернулась, лишь когда он набросил камзол поверх рубашки и медленно приблизился к ней сзади. Она даже вздрогнула от неожиданности.

– Извини. Задумалась. Красивая картина. А кто на этом портрете?

– Моя жена, графиня де Баккард. Была.

Ижени в секунду похолодела.

– А… Что случилось?

Она постаралась придать голосу спокойствие. А Реджис, кажется, и без того был спокоен, не показывая ни тени печали на лице.

– Несчастный случай. Ей было тогда всего около двадцати лет.

– Мне очень жаль.

– Пойдем завтракать.

Он отвернулся от нее и от портрета, направляясь в коридор. Ижени тоже сделала шаг в сторону двери, но снова замерла, не сводя взгляда с таинственной картины, так внезапно обнаруженной.