4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях: противники ставятся на то же расстояние в двадцать шагов; сохраняются те же барьеры и те же правила.
5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.
6. Нижеподписавшиеся секунданты этого поединка, облеченные всеми полномочиями, обеспечивают каждый за свою сторону своею честью строгое соблюдение изложенных здесь условий.
Константин Данзас, инженер-подполковник.
Виконт д’Аршиак, атташе французского посольства.
27 января 1837 г. 2 1/2 ч. пополудни».
Старик Геккерен, взволнованный, заехал к Бенкендорфу. Покачивая плешивыми головами, они обменялись несколькими осторожными словами. Бенкендорф не терпел Пушкина. Для него он был и остался один из amis du 14, а все эти верноподданнические виляния его он считал только хитрой маской. Не мог он ему простить и того, что тот иногда передавал царю для цензуры свои новые писания через эту чертову вертелку А.О. Смирнову. Ему была известна даже та кличка, которую дал Александре Осиповне этот льстец: Notre Dame du bon secours de la littérature russe en détresse…[124] Не угодно ли?
– Да, – в конце беседы вспомнил вдруг генерал. – Я все хотел сказать вам: вашему сыну следует все же подучиться хоть немножко по-русски. Он очень ленится. Я недавно получил от него письмо – прямо невозможно! Ведь все же он русский офицер теперь…
И он с улыбкой взял со стола узкую полоску бумаги, на которой рукой Дантеса было как-то по-детски написано: «Науглу Кирпичънога пириулка в доме Шмйта Гаспадйна Вйсковкова. Рускай учитель».
– Это решительно невозможно!..
– Ах, это такой ветреник! – махнул рукой голландец. – Ничего я с ним поделать не могу… Хоть бы перебесился поскорее!
В тот же вечер Бенкендорф был у княгини Белосельской-Белозерской, которая тоже не терпела Пушкина.
– Не знаю, что мне теперь делать, – сказал старый генерал тихо.
– А вы пошлите ваших жандармов в… другую сторону, – уронила та.
Бенкендорф сделал вид, что он ничего не слышал…
Знаменитый, воспетый самим Байроном count Strong-Stroganoff, убеленный сединами старец, значительно выжидал, что будет дальше: он свое дело сделал добросовестно…
LIII. Синички
Было морозно. Дул резкий ветер. Несмотря на это, весь петербургский «свет» весело катался с гор… Противники в сопровождении своих секундантов неслись на условленное место, на Черную речку, к даче коменданта. Пушкин, в медвежьей шубе, любезно раскланивался с встречными знакомыми.
– На горы? – весело крикнули ему два конногвардейца. – Что вы как поздно? Все уже разъезжаются…
И они потонули в холодной, снежной пыли…