– Да, – чопорно отвечает она. – Во сколько ты заедешь?
– Через два часа. В Снегирево?
– Именно. Адрес напомнить? – непринужденно улыбается Люба.
– Я его помню, Любаш. И еще… одевайся потеплее. Думаю, теплый комбинезон подойдет. Шапка, шарф, варежки…
– Мир, я поняла тебя!
– …термобелье, теплые носки, трусы с начесом.
– Иди в баню, супердоктор!
Прижимаю девчонку к груди и впиваюсь в ее рот. Срываю с полуоткрытых губ смешки и влажное сладкое дыхание. Втягиваю ускользающий язычок, покусываю губы, вновь разжигая болезненный пожар.
– Убегай, Перепелкина. Беги, пока не поздно, – шепчу, касаясь лбом ее виска. Задыхаюсь.
– Я боюсь женщину… – Люба виновато опускает глаза. – Она бежала за мной через все отделение, расспрашивала, кто я и зачем пожаловала к их «Мир Михалычу», – девчонка копирует бабу Зину, а мои губы расползаются в улыбку. Баба Зина у нас такая – блюдет верность гуляки Никиты Чернова, отгоняя от него доступных девиц из отделения, а теперь и за мою добродетель взялась!
– Во дают! Я же предупредил, что ко мне придет рыжеволосая нимфа в красной кофточке.
– Ты с ума сошел, Боголюбов! Зачем? И еще… Она напоминает деда Никиту, – хмыкает Любаня. – Такая же любопытная.
«Да, я сошел с ума. От тебя», – хочу признаться ей, но слова растекаются в горле вязким сиропом…
Глава 13
Яркое зимнее солнце льется в окошко моей комнаты. Пылинки хаотично кружатся в полоске света, оседая на поверхности письменного стола. Я бегаю, как сайгак, по комнате, выбрав в качестве маршрута прямой путь от шкафа к столу. Раскрытая сумка наполняется нужными и не очень вещами, косметикой, солнцезащитным кремом, очками…
– Как же так, дочка? Какие горы? С ночевкой? – папа Костя застывает в дверном проеме, перекрывая мне пути к отступлению. – И почему мы с матерью еще незнакомы с твоим молодым человеком?
– Папуль, не волнуйся только, ладно? – «Ты не Люба, ты Павлик Морозов!» – грызет меня совесть.
– Парень хоть надежный? – устало выдыхает папа, помогая мне застегнуть молнию спортивной сумки. – Вам в дорожку ничего не надо? Эх… Только мать за порог… Как же так?
– Папа! Отставить панику! В дорогу ничего брать не буду. А мама… утром успела с ним познакомиться. И еще, папуль… – мягко касаюсь плеча папы и тяну его к дивану. «Черт, надо же как-то признаться теперь…» – Ты только не волнуйся, пап… Присядь. Мирослав оплатил Алешину операцию.
– Во дела, – произносит отец ошеломленно. – Любаша, надеюсь, поездка в горы – это не плата? Доченька, дело же не в деньгах, так? Он нравится тебе?