«Сколько людей погибнет?»

«Миллионы. Почти все, кого они заселили».

Изольда, несмотря на то что была от нас метрах в трех, аж подпрыгнула от возмущения. Она закричала:

«Ой, вот не надо про то, что спасутся праведники. Опять начинаешь свои штучки. Скажи ей, что война не выбирает, кто из какого братства или ордена. Поляжем все».

Захер задумчиво поковырял в носу.

«Изольда права, война не выбирает. Просто праведников почти не осталось. Они заселили чистейшие души. Святые отцы и те не смогли отказать себе в удовольствии принять от них часики ценой с маленькую церквушку. Так что я не обманываю тебя, когда говорю, что очищение на этот раз будет жестоким».

«А что станет с Россией?»

«После войны останутся только крупные города – Новосибирск, Екатеринбург, Москва, Питер. Они превратятся в крепости, и люди будут вынуждены защищать свои стены днем и ночью».

Изольда подошла, попыхивая сигареткой в тонком лиловом мундштуке.

«Туда регулярно будет наведываться чума, страшный голод, мор. Добавь туда еще набеги чужаков, которые насилуют и убивают. Стариков будут вывозить за ворота, и вываливать живьем в выгребную яму. Там тех, кто не умер по пути, доедят дикари и их звери. Женщины будут рожать только мальчиков, чтобы было кому воевать. Кричащие младенцы-девочки тоже туда, за забор к шакалам. От голода многие станут каннибалами, будут убивать своих детей и родственников. Все радости Средневековья», – с явным удовольствием добавила она.

«Но мир все равно загнется, если Лев заселит Землю», – парировал Захер.

«А вот этого ни разу не было, так что крыть тебе нечем».

«Ни разу не было, потому что мы регулярно подчищали ваше дерьмо».

«Следи за языком, говнюк, а то как бы мне его снова не подкоротить».

Я поднялась с места, и они мигом затихли. Настал момент истины.

«Я не собираюсь быть стрелочником на пути паровоза мироустройства, несмотря на ваше горячее желание решить вопрос чужими руками. Я отказываюсь участвовать в битве Льва и Единорога. Не вижу в этом смысла».

В здании воцарилась гробовая тишина, словно весь мир поставили на паузу. Затих весело журчавший до этого фонтан, рычание льва резко потонуло в вязкой, бесконечной массе, вмиг поглотившей все звуки мира.

«Ну что ж. Такого у нас еще не было», – прочистив горло, сказала Изольда. Ее голос звучал, будто в гулком бесконечном тоннеле. На Захера было жалко смотреть. Он вычищал грязь из-под ногтей и чуть не плакал.

«Я считаю, что при таком раскладе, до принятия окончательного решения, Тереза остается у нас», – заявила Изольда.

«Почему у вас? Мы тоже отлично о ней позаботимся».