«В зоопарке сперли?»

«Обижаешь, Несси. Познакомься, отныне это твой преданный друг и хранитель, Лайон».

Лев повел мордой в мою сторону, тщательно принюхиваясь.

«Не кусается?»

«Он ест людей. Но ты не человек. Такие даже ему не по зубам».

Изольда обмахивалась веером так, словно тут была тридцатиградусная жара, а не ледяной ужас. У меня уже начинал покапывать нос, а ей хоть бы хны.

«Мы решили, что зря мы тогда испугали тебя клетками с дикими зверями и привезли милашку Лая сюда. Уверена, вы подружитесь. Женщины любят котиков. Итак, ты, наконец, готова подписать все необходимые документы, подтверждающие твой переход к нам? Мы же, в свою очередь, сделаем вид, что никакого побега в Сибирь и соплей на плече бывшей подруги не было».

«Кто меня сдал? Адвокат, которого я наняла для Веры? Он же не из ваших, я проверила».

«Где ты видела адвоката ценой в 2 миллиона и чтобы он был не из наших?»

«Но как? Я отсканировала его, он был чист. Последний раз вытащил из-за решетки невинную душу совершенно бесплатно. Девочку пытались посадить за то, что пырнула ножом насильника».

«Дурочка, когда надо, мы отлично маскируемся. В этом наше преимущество. И с чего ты взяла, что обладатель эйдоса является носителем зла в чистом виде? Эйдосы такие же разные, как и люди. Иногда среди них попадаются вполне достойные экземпляры. Мы даже позволяем некоторым уйти в монастырь и искренне замаливать грехи. Но это только на время».

«Эйдосы – монахи? Что-то вы перебарщиваете со сказками».

«Ну как же тебе объяснить. Представь две личности в одном теле, но только при условии, что одновременно они не могут в нем сосуществовать (эта патология есть только у тебя и Марата). Личности могут меняться, когда захотят. Но человек, запустивший чужого, не хочет жить своей жизнью. Не хочет меняться, ему и так хорошо. Клянусь тебе, это их собственный выбор. Поэтому эйдосы усыпляют конкурента и всю дорогу поют ему сладкую колыбельную песенку. Человеку кажется, что он на самом деле проживает прекрасную жизнь, и он даже не пытается рыпнуться, чтобы проснуться и вытолкнуть наглеца – так ему хорошо в этом состоянии волшебной иллюзии. Но в то же время эйдосу тоже нужна помощь человека. Есть периоды, когда ему требуется небольшой отдых. И тогда он ненадолго будит его, а сам тем временем отдыхает».

«Отдых? Зачем ему отдыхать?»

Изольда некоторое время разглядывала веер, словно сомневаясь, стоит ли говорить мне тайну или нет.

«Хорошо, я расскажу тебе все, Несси, без утайки, потому что давно считаю тебя нашей. Несмотря на тот урон, что ты нанесла нашему ордену, неосознанно истребляя его членов, я буду с тобой предельно откровенна. Почему эйдосы уходят из тела – не знает никто, мон амур, в том-то и беда. Я считаю, что виноваты однорогие. Они научились подсовывать человеку коктейль из эмоций, который выгоняет наших агентов. Смесь горечи, тоски, любви, боли, печали. И в качестве любимого компонента поклонников Единорога – вселенская скорбь. Когда умирают родные или близкие. Когда гибнут в катастрофах или от болезни дети. Это портит нам всю карму. Тело человека при таких условиях перестает быть уютным убежищем для нас. Эйдос начинает задыхаться, ему становится душно, и он приползает обратно к нам, требуя нового заселения. А ведь, чтобы найти ему новое жилище, надо пройти кучу согласований, где-то срочно изыскать резервный фонд. У нас тоже своя бюрократия, как видишь. Нас много, и необходимо все время держать ситуацию под контролем. Чаще всего в таких случаях мы объявляем карантин и выделяем своему агенту временное прибежище, можем даже подселить к кому-то».

«А что происходит с проснувшимся?»

«Чаще всего нам вскоре снова удается его усыпить. Лечим от горя деньгами, путешествиями, разными увлечениями. Но есть некоторые люди, которые, проснувшись, могут обратно не пустить нашего брата. Более того, очнувшись, человек начинает сразу бузить, дергать окружающих и призывать к немедленному избавлению от инородного существа внутри. Бывало и такое, бывало. Так ведь, Марат?»

Марат, который до этого сидел неподвижно на ступеньке около фонтана, уныло кивнул. Казалось, его внутренний человек заснул навеки.

«Что с ним?»