«А почему ты не хочешь к ним? Будешь жить в роскоши до конца своих лет, еще и внукам достанется».

«Ты же понимаешь, что это буду уже не я… Какая тогда разница – в бедности или богатстве, если тебя усыпили какие-то существа и теперь пляшут на костях. А что ты знаешь про эйдосов?»

«Существа другого мира, которых создал человек своими же руками. Я потом тебе расскажу свою версию. А сейчас мы выйдем из двора и быстро сядем в ту серую машину слева. Видишь ее? – Из двора хорошо был виден припаркованный на бордюре на улице малютка «Матиз». – Если тебя будут звать – ни в коем случае не оглядывайся, не отзывайся и тем более не останавливайся. Ты поняла?»

Мы втиснулись в малютку, заваленную коробками с сувенирами. В них лежали стеклянные шарики с видами Питера, магниты, значки и футболки.

«Как мне объяснил один посвященный человек, эйдосами называются люди, в теле которых живет душа вещей, – уже в машине продолжила Алиса. – Я не очень сильна в философии, но кажется, это термин Платона, который уверял, что предметы находятся на грани двух миров – вещей и идей. Видишь ли, наши предки не зря считали, что все вокруг имеет душу. Мифология и поэзия древних зиждутся на всеобщем одушевлении. Да, собственно говоря, и сегодня многие люди (художники, например) видят суть окружающих их предметов по-другому, нежели простые смертные. Моя дочка однажды принесла камень с улицы – огромный, грязный и уродливый. Я ей говорю – что ты делаешь, выбрось скорее эту гадость. А она отвечает: «Мамочка, это же пантера. Смотри, какая красивая». Я крутила камень и так и этак – ну кирпич кирпичом, ничего особенного. Потом помыла его и положила на подоконник на газету, чтобы высох. Зазвонил телефон, и я повернула голову, чтобы посмотреть, где трубка. И вижу краем глаза – на окне сидит настоящая пантера и вылизывает переднюю лапу. Я вскрикнула и подбежала к окну – ничего нет, опять обычный камень лежит. А дочь вошла в комнату и говорит: «Мама, не мешай ей умываться. Она тебя еще боится, но скоро привыкнет».

«У тебя есть дочь?» – удивилась я.

Алиса помолчала немного, словно раздумывая, следует ли делиться со мной сокровенным, а потом тихо сказала:

«Она умерла два года назад. Эйдосы убили ее, потому что она мешала им питаться людьми. Малышка с рождения умела их различать. У моей девочки был особый, врожденный дар. Вы с ней чем-то похожи, я это сразу заметила, когда впервые увидела тебя в галерее. «Глядящие насквозь» выделяются из толпы.

«Я не всегда вижу эйдосов. Это случается приступами. Их много?»

«Очень. И их количество растет день за днем в геометрической прогрессии. Ты встречаешь эйдосов каждый день в нашем хрустальном домике-гробике, деловом центре. Там толпами бродят ожившие вещи, нелюди в человеческом теле. Ты же видела процесс инициации своими глазами, когда была на выставке. Ума не приложу, как ты смогла проникнуть внутрь! Я была уверена, что в святая святых они допускают только особых клиентов».

«Так и есть. Меня провел Марат. Он хотел, чтобы я посмотрела, как они изжарят Филонова, моего друга. Он уже дымился, когда я вмешалась. Мне пришлось пожертвовать многим, чтобы спасти парня. Мне тяжело об этом говорить».

«А я никогда не была на выставке. Туда попадают лишь те, кого эйдосы давно присмотрели под себя, выкормили и вырастили, как кроликов на убой. Есть клиенты, которые добровольно пускают в себя эйдосов, но большую часть потенциальных жертв им все же приходится стимулировать. И для того, чтобы ускорить процесс обмена, мутанты регулярно устраивают ярмарку. На ней они выставляют приманку – великолепные, страшно дорогие вещи, которые могут быть пределом мечтаний любого человека. Эйдосы тщательно отслеживают пристрастия клиента и специально подбирают экспонаты, которые могут ему вскружить голову. Каждый член клуба Golden Lion на ярмарку должен привести с собой по одному «живому» и сделать так, чтобы тот влюбился в один из предметов и купил его. Так это выглядит со стороны, и так, возможно, это увидела ты. Но на самом деле не люди выбирают предметы, а предметы присматривают себе среди этих баранов подходящую оболочку. После того как деньги заплачены, а сделка совершена, эйдосы перебираются из бриллиантовых часов или белоснежных яхт в живое тело. И надо сказать, они терпеть не могут, когда кто-то или что-то им мешает совершать акт переселения».

Мы припарковались в очередном дворе-колодце, затем Алиса провела меня на набережную Фонтанки и открыла дверь в магазинчик с вывеской «Сувениры». Колокольчик на двери сообщил хозяевам о нашем приходе, но никто нас не встретил. Пока Алиса копалась в большом, плетенном из бамбуковых прутьев сундуке, выкидывая оттуда одежду и обувь, я рассматривала магазин. Это была обычная сувенирная лавка, с матрешками и аляповатыми акварельками, рассчитанными на туристов, которые гуляют по центру старого города. Несколько полок были плотно уставлены котами, свалянными из серой шерсти. Там были коты в пиджаках и бальных платьях; коты с кастрюльками и поварешками; коты, сидящие в маленькой библиотеке и читающие книги. В комнате была еще одна дверь, и, заглянув в соседнее помещение, я обнаружила, что там пусто, только на стенах висят картины, как попало завешанные простынями.

«Пройди, посмотри, если хочешь. Здесь мы в безопасности. В этом месте они при всем желании не смогут подключиться к общему информационному полю. Мы все очистили, на случай преследования».

Наконец она извлекла что-то подходящее из сундука и кинула мне в руки.

«Иди в ту комнату и надень этот сарафан и сандалеты – они очищены. Никой информации. А твою одежду надо сжечь. Шмотки болтливы, как старушки на лавочках, а нам лучше не рисковать. Заодно можешь взглянуть на его картины. Мы редко их кому показываем, но тебе можно».

Я зашла в другую комнату и приподняла уголок простыни, что скрывала за собой удивительные, параноидальные картины Ники. В духе сюрреалистической живописи Сальватора Дали человеческие тела переплетались с привычными повседневными предметами. Например, в уродливом растянутом мужском теле с вывернутыми коленями и локтями сидел замечательный автомобильчик. Одной рукой (то бишь колесом) он поправлял большой испуганный человеческий глаз, который служил для автомобильчика боковым зеркалом. На другой картине часы в шляпе деловито шагали по улице, поглядывая на руку-пружинку, на которую был собственными кишками намотан окровавленный ребенок. Еще там был компьютер, выедающий, как яйцо, человеческий мозг, и старинное бальное платье с поясом из человечьей кожи. Самое, пожалуй, жуткое впечатление произвела на меня картина под названием «Шопинг». В магазине, увешанном цветным барахлом, с надписью «Sale» около кассы стояла модная дамская сумочка и в руках держала «кошелек». В виде кошелька художник изобразил женское тело без ног и рук, где отверстием для монет было влагалище. Сумочка засовывала туда кредитную карточку, а женщина орала от боли.

«Здорово, правда?» – спросила Алиса.

Я была так потрясена увиденным, что даже не услышала, как она вошла.

«Ника на самом деле очень талантлива, если бы еще не злоупотребляла наркотиками, то многого могла бы добиться. Она, кстати, оформляла мою выставку и придумала всю концепцию с готикой. Кажется, получилось неплохо».