Конечно, здесь речь не идет о многих десятках персонажей, ставших депутатами по воле случая и неправильной оценки руководителями партий своего потенциала (как ни странно, в сторону его преуменьшения). Так было, например, с фракцией Партии регионов и БЮТ на досрочных выборах 2007 года. Первые, честно скажем, не ожидали, что всего менее чем через три года после их опускания по итогам президентских выборов они наберут более 34 % голосов (175 депутатских мест). Правда, и на выборах 2006 года регионалы набрали свыше 32 %. Так что могли и спрогнозировать. Что бы там не говорили технологи Юлии Владимировны (кстати, главный технолог своей силы на всех выборах – это сама Тимошенко), но на результат более 30 % (156 мест в Раде) они не надеялись.
Как такая самонедооценка повлияла на качественный состав фракций? А вот и самым непосредственным образом. Секретарши, телохранители, водители, серенькие, но находящиеся всегда на месте работники партийных офисов, оказались в момент оформления документов под рукой с паспортами в карманах. А чем амбициознее субъект выборов, тем большим по количеству кандидатов он стремится сформировать избирательный список. Кто-то из списочников при обретении партией власти уйдет в министерства, госкомитеты, госкорпорации, в областные администрации и т. п., список поднимается, и, глядишь, присягу парламентария принимают люди, знавшие о парламенте только то, что начинается на букву «п». Конечно, такие с трибуны Рады, да и с места, почти никогда или вообще никогда не выступали, если же «что-то в лесу сдохло» и им дали слово или почему-то заставили выступить, для них это ставало событием вселенского масштаба. Если узнавали о предполагаемом выступлении заранее, у фотографов появлялась возможность неплохо заработать, так как этот неординарный эпизод в жизни рандомного депутата, конечно, должен был быть запечатлен во множестве ракурсов для депутатских потомков и соседей.
Кстати, фотографы представляют собой особую касту в парламентских стенах. Они вкладывают немало средств в приобретение мощной и качественной аппаратуры. Деньги отбиваются по-разному. Подсмотренную в мессенджерах переписку депутатов с любовниками и любовницами, бизнес-партнерами, вообще непонятно с кем продают в различные СМИ, а особенно изощренные фотографы через посредников умудряются продать самим запечатленным. Дошло до того, что депутаты, подобно дембелям срочной службы в армии, заказывали фотоальбомы, когда подходит к завершению их депутатский срок. Так сказать, дембельские парламентские альбомы. Многие избранники народные, предчувствуя или понимая, что избрание во второй раз не состоится, последние несколько месяцев созыва уделяют фотоальбому внимания больше, чем депутатской работе. На подготовку дембельского альбома не случайно уходило много времени. Главный специалист по их изготовлению, бесспорно, незаурядный фотограф пил безбожно. Его лицо густого бордового оттенка было видно издалека, а амбре на какое-то время оставалось после его отхода. Запои случались, но работу свою знал и деньги отрабатывал. С каждым годом фотографов становилось все больше. Конкуренция возрастала. Среди них случались действительно художники, мастера своего дела. Люди творческие. И, как всякие творческие люди, любили посещать буфет.
Буфет находится в подвальном помещении. Довольно просторный. По соседству от него, через стенку – ВИП-столовая со всего несколькими столиками. В буфете самообслуживание. В столовой – официантки. Ну, в принципе, никакая она не ВИП. И зайти в нее, сесть за стол со старыми гарнитурными, но шатающимися стульями мог каждый. Никакого блок-поста на входе не было. Но ситуация была такая же, скорее всего, как у пафосной (элитной) части сетей супермаркетов. Цены по сети практически одинаковые, но простому человеку зайти в них как-то неуютно, морально некомфортно.
Основной люд размещался, чаще толпился в продолговатом зале буфета, по торцам которого висели плазмы и всегда были включены на трансляции из сессионного зала. Первое место по посещаемости (частоте и продолжительности) занимали журналисты. Это те самые, которые потом красочно описывали ассортимент, цены в депутатском буфете и делали вывод о тотальной несправедливости. То же и с более низкими ценами было в кабминовском общепите. Но туда жаждущих справедливости журналистов просто не пускали. В Раде же они чувствовали себя как дома. Только в зал пленарных заседаний (в партер) не могли заходить. Фотографы в «депутатском» буфете были на вторых ролях. Журналистского задора, бравады и гипертрофированной демонстративности у них не было. У них было реальное ремесло. И они это знали.
Депутаты в буфете делились на три группы. Одни что-то интимно рассказывали помощницам, угощая их едой и налитым для маскировки в белые кофейные чашечки коньяком. Вторые старались сесть в гордом одиночестве, хотя в кишащем журналистской братией зале это сделать было нелегко. Судя по комплекции и по количеству тарелок на столе, покушать они любили. Такие часто просили достать из холодильника пиво. В бутылках. Разливного не было. Третья группа сидела как на иголках, ела быстро. Это были высокоответственные депутаты. Напоминали Игорю эпизод из книги Фазиля Искандера, что последнего удивило по приезде в Москву. О чем бы ни говорила сидящая на кухне или в столовой квартиры компания столичных жителей, каким бы громким ни был разговор, как только раздавались слова диктора радио: «А теперь о погоде», все как сговорившись сиюминутно замолкали и поворачивали ухо к радиоприемнику. Будто от погоды зависела их судьба.
Так вот, как только из плазм на стене буфета доносились раздражающие сигналы призыва голосовать, эти третьи иногда с полным ртом оборачивались к телевизору пока не появятся результаты голосования на табло. Чаще всего результаты так же влияли на их судьбу, как погода на москвичей. Ибо когда все-таки влияли, они находились не в буфете, а в сессионном зале. Но опять же, осознание высокого доверия избирателей вынуждало их есть быстро и в разговоры не вступать.
Среди завсегдатаев буфета, переходящих, как вымпел победителя соцсоревнования, с одного столика на другой, были и особые персонажи. Представители разных профессий, решающие свои денежно-бытовые вопросы путем тесного буфетного знакомства с депутатами. Например, художники, продающие им, депутатам, свои картины. В других местах их покупать как-то не спешили.
Мы заговорили ранее о депутатской работе большинства депутатов в зале. Да какой, собственно, работе? Если фракция не стесняется, она выделяет махальщика в зале, который выдает на гора несколько понятных всем движений с командой, как именно голосовать. Если другая фракция «чмырит» махальщика, то у нее самой распечатывается перед заседанием Рады повестка дня с обозначениями напротив законопроектов, как именно голосовать. И подавляющее, подчеркнем, подавляющее большинство ее членов, даже не открывшее содержание законопроекта, с умным видом, старательно, чтобы не ошибиться (потому что влетит потом) нажимает одну из трех кнопок разного цвета.
Что же касается любителей выступать, отношение к ним у работающих в Раде по совместительству бизнесменов (если, конечно, они в данный момент с пеной у рта и горящими глазами не отстаивают какие-то нормы, выгодные для их собственного бизнеса) несколько высокомерно-пренебрежительное; у других депутатствующих по случаю и чаще не понимающих, о чем идет речь нейтрально-побарабанное. Причины же, по которым конкретный депутат раз за разом, по много-много раз в день вещает в микрофон, бывают разные. Кого-то постоянно делегирует для выступлений фракция (так называемые штатные спикеры), другие думают, что этим они приобретают популярность, становятся известными, и партия без денежного взноса может на следующих выборах поставить их на проходное место. Третьи таким образом пытаются раскрутить свои диванные партии (практически всегда неудачно). Есть еще те, кто борется со своими всевозможными комплексами пубертатного периода. Еще кто-то из них вечером просматривает все телеканалы (бывает, что в записи по несколько раз) с целью посмотреть на себя. Очевидно, испытывают определенное физиологическое возбуждение. Наверное, бывают и другие причины. Но в любом случае, по мнению Игоря, эти люди гораздо более на своем месте парламентария, чем молчаливые в стенах зала решалы или безмолвные профаны. Хотя эволюция украинского политикума привела к тому, что профаны становятся все более и более говорливыми, громогласными и амбициозными.
Банально, но все равно стоит помнить, что слово «парламент» происходит от французского «parler» – «говорить». В бытность Игоря в Раде больше всех выступал депутат Кармазин. Юрий Анатольевич – выходец из прокурорских, потом работал судьей, в 1999 году возглавил Партию защиты отечества. Принимал участие во всех возможных выборах. Активный, громкий, на трибуне артистичный, великолепная память, быстрая реакция. Частые эмоциональные взрывы, но бывают и затишья. Чтобы записаться на выступления (когда слово давалось по очереди на основе записи у сотрудников аппарата), приезжал в Раду буквально ночью. Был первым среди спикеров-аматоров и спикеров-профессионалов. Такой вот неординарный человек.
Первый, во многом бестолковый, этап работы шестого созыва закончился уже через год после начала. Закончился отставкой со спикерского поста Арсения Яценюка. Арсений Петрович хорохорился, сопротивлялся, обещал угрожающе вернуться. Но ни его скрипучий голос, ни совсем не пугающая внешность не повлияли на зал. Ключевой момент, что сдали-то его не оппоненты, не противники, а часть «своих», именно из-за позиции которых он покинул председательское кресло.
Правдами и неправдами коалиция была переформатирована с помощью использования интересантами юридической казуистики. Как и летом 2006 года, осенью 2008-го президент Ющенко неоднократно пытался распустить Раду, заставляя свою НУНС выйти из коалиции и тем самым ее развалить. Но оказалось, что НУНС не совсем уже и его фракция. Ее часть (по утверждению руководителей Николая Мартыненко и Бориса Тарасюка) насчитывала немного больше половины первоначального состава, что позволило принять решение вопреки воле Ющенко. Да и чего греха таить, вторая часть, формально поддерживая действия (а часто бездействие президента), совсем не жаждала перевыборов. До конца каденции оставалось четыре года. А на какое место в новом избирательном списке они попадут в случае очередных внеочередных выборов, ответить никто не мог. Плюс в большую игру вступил Блок Литвина со своими интересами. Плюс Юлия Владимировна сумела договориться о подголосовывании особенно нужных правительству законов со стороны коммунистов. Последние в 2007 году набрали на выборах совсем немного. К тому же их традиционный электорат потихоньку, но неустанно подбирали под себя регионалы. Поэтому рисковать желания особого не было. Да и финансирование ставало бы минимальным.
9 декабря 2008 года была создана новая коалиция на этот раз в составе НУНС, БЮТ и Блока Литвина. Блок Литвина получил кресла председателя парламента и нескольких руководителей госкорпораций. Посты в Кабмине полностью принадлежали представителям НУНС-БЮТ. При всей турбулентности экономических процессов в 2008–2009 годах, глобальности мирового финансового кризиса, его негативного влияния на и без того слабую экономику и разбалансированную социальную сферу Украины нельзя не отметить относительную управляемость отраслями со стороны верхушки исполнительной власти. Да, несколько министров были назначены чисто политически. Не имели профильного образования, по большому счету, нередко и отношения в предшествующей жизни не имели к отрасли, которую возглавляли. Юлия Тимошенко и Александр Турчинов, имея экономическое образование, практические (Тимошенко), в основном теоретические (Турчинов) знания, очевидно, надеясь, в первую очередь, на себя, допустили или вынуждены были допустить политических назначенцев к руководству важнейших сфер, что требовало знаний, навыков, опыта, соответствующего образования, в конце концов, авторитета в данной отрасли. У целого ряда «урядовцев» ничего этого не было. Справедливости ради необходимо согласиться, что процесс профессиональной деградации в управленческой сфере начался еще до второго премьерства Юлии Владимировны. И не в период ее руководства Кабинетом Министров можно констатировать пик этой деградации. В правительстве Тимошенко все же где-то половина министров хорошо знали свою сферу ответственности, показали ранее определенные результаты в управлении ею. Но вот две вещи, которые стали характерными для данного периода и которые, по мнению Игоря, можно идентифицировать, скорее, как негативные явления, были налицо. Во-первых, это заметное усиление пиаровской составляющей деятельности. Можно долго и бесполезно дискутировать по поводу полезности активной коммуникации власти с населением. Появившиеся и искусственно популяризируемые в последние годы клише типа «мы недостаточно прокоммуницировали этот вопрос», «нам нужно больше коммуникации с владельцами земельных паев» не только безграмотны с точки зрения лингвистики, но все чаще маскируют отсутствие действий, конкретного дела. Меньше нужно петь о своих делах, а больше их делать. Многие слышали и помнят известную русскую народную песню в исполнении Федора Шаляпина. Но нередко помнят только слова припева: «Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет! Подернем, подернем, да ухнем». А вот мало кто знает запев из нее:
Обратим внимание – нежелание или неумение, подобно англичанину, сделать себе в помощь что-то реальное, полезное, машину компенсируется усиленным коллективным пением. Если фраза Леонида Кучмы в качестве названия книги «Украина – не Россия», с таким пиететом воспринятая почти всеми, правдива, то украинцам коллективно, массово и беспрестанно нужно не «петь», а «изобретать из машины машину». Пока хоровое пение с солистами лучше или хуже, иногда даже талантливыми, процветает. Вот только с машинами проблема.
Раз пошли историческо-ментальные параллели, видимо, невредно будет вспомнить правдивую историю, описанную Николаем Лесковым и ставшую классикой. Полное название его повести – «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе». В Англии императору Александру I показали крошечную стальную блоху, которая могла танцевать. Он приобрел блоху и привез в Петербург. О механической блохе забыли. Но после смерти Александра уже Николай поручил найти мастера, который превзойдет по мастерству англичан. Тульский оружейник Левша сумел подковать блоху на все ноги крошечными подковами. Подкованную блоху, дабы поразить англичан, отправили в Англию. Но мораль этой истории не в том, что Левша по дороге домой, выполняя пари, по которому должен был перепить помощника шкипера, умер. В повесть Лескова, вобравшую в себя часть исторической правды и часть вымысла, не вошел важнейший и поучительнейший факт: блоху-то подковали. Но в отличие от оригинала, привезенного из Англии, она уже была неспособна танцевать.
Аналогию мы вовсе не притянули за уши. Внешняя броскость и поверхностная оригинальность, характерные для пиара под видом «коммуницирования», легко могут заслонить суть дела и необходимость конкретных действий без бесполезных красивостей.
Вторая, по мнению Игоря, суперпроблема, также родом не из второго премьерства Тимошенко. Но с 2008 года она становилась все ощутимей и все более опасной. Ранее мы останавливались на генезисе Международного валютного фонда, не касаясь его взаимоотношений с Украиной. Характер и философия деятельности этой организации вроде бы понятны. Но, понятно и то, что нас здесь интересует прежде всего Украина.
Украина стала членом МВФ в 1992 году. Через несколько лет сотрудничество становится системным, а займы многомиллиардными. За прошедшие годы Украина заключила с МВФ более десяти кредитных соглашений. Осенью 2008 года она договорилась с МВФ о рекордном на то время займе более чем на 16 млрд долларов. Значительную часть от этой суммы Киев не дополучил, а летом 2010 года уже при правительстве Азарова заключил новое соглашение о более 15 млрд долларов. Но по нему реально получил еще меньше – около четверти согласованного. МВФ требовал от Украины введения рыночных цен на газ для населения. Интересно, что происходило это, когда директором-распорядителем МВФ был любитель чернокожих американских отельных горничных Доминик Стросс-Канн.
Люди, не являющиеся сотрудниками, по существу, эмиссарами Международного валютного фонда в Украине, и соответственно не находящиеся у него на содержании, недоумевают, о какой-такой «рыночной» цене газа для населения Украины может говорить МВФ? Украинские граждане платят за газ во много раз больше, чем себестоимость добываемого в недрах Украины своего! не МВФовского, не «роттердамского» и не российского газа. Своего! Если прибавить к себестоимости добычи транспортировку, инвестиции в развитие, рентабельность, и в этом случае цена за газ, которую украинцы платят, больше в разы. Как и кто в таких случаях вправе установить «рыночную цену»? Неужели МВФ не знает, какая цена газа в различных странах, в том числе в США? Есть ли хотя бы две страны мира, в которых одинаковая цена на газ? Почему население Украины должно платить за свой газ, являющийся собственностью украинского народа, по цене той части газа (на сегодня меньшей части), которая импортируется. Кто подсчитал такую «экономику»? И самое главное, в чьих интересах?