Хозяйка, не отрываясь от расчетов, пробормотала, что это не повод отлынивать от работы. Разве Баккер никогда не слышал прежде эти шумные любовные игры мсье Альбера и мадемуазель Жермены в полуденные часы?
Баккер кивнул и вернулся в кухню. Расставляя бутылки и стаканы на подносе, он все же прислушивался к крикам прямо над его головой, в кухне квартиры-конторы. Баккер был уверен, что мадемуазель Жермена звала на помощь. В последние месяцы официанта весьма забавляли эти визги и стоны, своеобразное бесплатное развлечение – подсчитывать количество оргазмов там, наверху. Но, вообще-то, было известно, что Альбер Урсель, именуемый в доме «мсье Альбер» и державший контору по трудоустройству домашнего персонала, имел привычку уезжать из Парижа по субботам. Ровно в 13.45 35-летний холостяк отправлялся с вокзала Сен-Лазар во Флен-сюр-Сене навестить матушку и возвращался только в понедельник рано утром. Жермена Бишон, бретонка лет 16-ти, служила у него «горничной» и на выходные оставалась в квартире одна. Баккер был уверен, что видел, как Урсель со своим черным саквояжем ушел из дома.
После того как крики стихли, официант занялся мытьем посуды и старался больше не вспоминать о жильцах сверху. Город праздновал, приходили все новые гости, и к часу дня Баккер был уже так занят, что ни о чем, кроме работы, думать не мог. Но в какой-то момент ему на лоб с потолка капнуло что-то теплое. Еще капля упала Баккеру на руку. Это была вязкая красная жидкость. Официант поднял голову к потолку – по серой штукатурке расползалось красноватое пятно. Баккер сразу вспомнил о криках, бросился к кассе и сообщил супругам Барден: «Из квартиры мсье Альбера капает кровь».
Бардены убедились, что он говорит правду, и кинулись к консьержу Дюмону. Мсье Барден сообщил консьержу и его жене о происшествии и стал заглядывать в окна квартиры второго этажа. Квартира и контора мсье Урселя были в доме, так сказать, особняком. Туда не входили с общей лестницы, у конторы был свой отдельный вход справа от кафе. Лестница на второй этаж закрывалась решеткой и вела в приемную, кассу и контору, а дальше находилась дверь в квартиру Урселя.
Консьерж Дюмон тряс решетку, но она оказалась прочно заперта. Тогда консьерж по общей лестнице поднялся на второй этаж. Прямого сообщения с квартирой Урселя не было, но над лестницей, высоко в стене, было слуховое окно. Дюмон не знал, кто из прежних жильцов и зачем пользовались им. Слуховое окно тоже оказалось запертым. Тогда Дюмон вскарабкался вверх, чтобы проникнуть в квартиру через окно. На фасад выходили окна – конторы, столовой и спальни. Дюмон заглянул в окна конторы и столовой – там ничего особенного не было. В спальне же он увидел неубранную постель и платья молоденькой любовницы Урселя, разбросанные по комнате. Платяной шкаф с зеркалом взломали и переворошили сверху донизу. Консьерж поспешил в полицейский участок квартала Фоли-Мерикур. По пути он встретил полицейского Лепинэ и привел его на бульвар Вольтера. Во внутреннем дворе рядом с парадным входом в дом Дюмон прислонил к стене лестницу. Лепинэ забрался на второй этаж, разбил стекло в окне приемной и залез в квартиру. Приемная была нетронута. Контора тоже. Но когда Лепинэ заглянул в открытую дверь кухни, он замер. На полу кухни на спине лежала пышнотелая, полуголая женщина в утреннем пеньюаре и сорочке; голые ноги выпрямлены, правая рука – под поясницей, левая – вытянута в сторону. Вокруг головы – лужа крови. Лицо разбито до неузнаваемости, однако Дюмон не сомневался, что убитая – именно Жермена Бишон.
Шум праздника стал стихать, сотни людей толпились около дверей дома № 1 по бульвару Вольтера. Между тем Лепинэ оповестил квартального полицейского комиссара Карпена. Вскоре прибыл судебный следователь Варен, заменявший временно судью Астрона, которого ждали из отпуска лишь через несколько дней. Карпену удалось отпереть решетку на лестнице и дверь на второй этаж, так что следователь Варен вошел в квартиру обычным путем.
Судя по всему, убийца неожиданно напал на Жермену Бишон в кухне. Стол был накрыт к трапезе. На тарелке лежала порция колбасы, от которой успели отрезать лишь маленький кусочек. На полу валялась запачканная салфетка, вероятно, Жермена выронила ее, когда увидела убийцу и прервала обед. По пути к кухне были разбросаны шпильки для волос и гребни. Карпен предположил, что борьба началась еще в столовой и продолжилась в кухне. Кровавые следы свидетельствовали о том, что преступник в бешенстве набросился на девушку, когда она уже упала на пол. Оружие обнаружили в спальне – это был топор. Похоже, его недавно вымыли, он был еще влажный. Карпен решил, что то же самое орудие убийца использовал, чтобы вскрыть платяной шкаф. Содержимое шкафа было разбросано по полу в спальне. Кассовый шкаф в конторе тоже был взломан – убийца точно искал деньги. Взломали и секретер Урселя, но ящики и отделения секретера преступник вскрывать не стал – то ли не успел, то ли не счел нужным. Корреспонденция была немногочисленна, аккуратна и, за исключением одного письма, не представляла никакого интереса. Речь шла о записке, написанной неумелой рукой, без адресата, следующего содержания: «Милостивый государь. Это письмо пишет вам ваша крошка Лолотта, которая весь этот год была вашей нежной возлюбленной. Хочу напомнить вам, что мы провели вместе целый год. Вам – 34 года, мне – 17 лет. Всякий день приносил больше радостей, чем забот… Эти месяцы пролетели, как один день. Вы были мне вроде отца. Мне казалось, я ваша дочь…»
На этом послание обрывалось. Если это было признанием в любви погибшей Урселю, то тут содержался намек на трагедию ревности. Проник ли в квартиру в отсутствие Урселя ревнивый поклонник юной бретонки? Убил ее из ревности, когда она отказалась бросить Урселя? Тогда почему искал деньги? Или Жермена принимала у себя другого любовника, пока хозяин отсутствовал? Любовник попытался ограбить Урселя, а Жермена хотела ему помешать и попала под горячую руку? Или неизвестный взломщик проник в жилище Урселя, зная, что хозяина нет дома, но никак не рассчитывал наткнуться на его любовницу? В изумлении столкнулся с Жерменой, убил ее, а потом обчистил квартиру? Однако следов взлома не было, решетки заперты, окна целы. Когда Карпен осмотрел слуховое окно между лестницей, которое выходило в приемную с лестничной клетки, то очень удивился – под слуховым окном стоял стул, а шпингалет, открывавший окно только изнутри, был отодвинут. Дюмон не знал, что сказать. Консьерж мог поклясться, что люк был заперт, когда он в 13.10 или 13.20 проверял его. В то время окно точно не могло быть открыто. Дюмон даже потряс раму. Окно могли открыть, пока Дюмон бегал в полицию за Лепинэ. Неужели убийца ушел через этот люк? Могли ли Урсель или Жермена по недосмотру не запереть это окно? Мог ли взломщик залезть через слуховое окно, закрыть его за собой, убить и ограбить, а потом в отсутствие консьержа хладнокровно сбежать через то же окно? Или Жермена сама впускала любовников через этот люк? Неужели она сама позвала поклонника, который ее же и убил? Но если преступник ушел именно таким путем, то он должен был попасть на главную лестницу и пройти мимо помещения консьержа незадолго до того, как Дюмон приставил лестницу к стене, а Лепинэ забрался по ней в квартиру.
Варен осведомился, оставался ли кто-либо в помещении, пока консьерж бегал за полицией? Да, мадам Дюмон. Допросили мадам Дюмон. Нет, она не видела никого постороннего, только вот незадолго до прихода ее мужа вместе с Лепинэ в окно постучала незнакомая женщина. Жена консьержа открыла дверь, и незнакомка объяснила: «Я хотела навестить гувернантку Адель на втором этаже, но ее нет дома. Не могли бы вы передать ей, когда она вернется, что заходила Анжела». И незнакомка ушла. Мадам Дюмон не придала этому никакого значения, гувернантки и горничные часто ходят друг к другу в гости. Варен и сам не связывал Адель с убийством, однако велел обыскать весь дом, двор и подвал. Безрезультатно. Опросили жильцов, соседей и посетителей кафе. Никто не видел в упомянутое время посторонних, выходивших из дома. Варен вздохнул с облегчением, когда около 14 часов прибыл шеф Сюртэ – Октав Амар.
Около дома уже собралась толпа, и полицейским пришлось оттеснять зевак, чтобы Амар и его сопровождающие могли пройти к месту преступления. С 1890-х гг. Амар не пропустил ни одного расследования тяжкого преступления. В 1888 г. он с военной службы перешел в полицию, и карьера его взлетела резко вверх. Амар начинал секретарем полицейского комиссариата в Сен-Дени, затем в 1894 г. значительно продвинулся по службе благодаря активной борьбе с анархистами-бомбистами, стал заместителем руководителя Сюртэ. Через 8 лет, после раскрытия грандиозных мошенничеств Терезы Умбер, Амар стал шефом всей Сюртэ. Аферы Сиретона, Стейнеля, Тибёфа и Фужера, а также последствия буланжизма и панамский скандал сопровождали его путь наверх. 48-летний Амар был в Париже столь же авторитетен, как ранее Горон.
Вот и на сей раз Амар почуял очередной криминальный скандал, ощутил, как толпа, подогретая празднованиями, жаждет скорейшего раскрытия преступления. Однако он не питал никаких иллюзий – быстро разобраться в преступлении, совершенном в воскресный день, шансов мало. Судмедэксперт доктор Виктор Бальтазар выходные дни проводил за городом и возвращался лишь к вечеру. Кроме него труп обследовать некому. Но Амар не стал терять времени – Карпен, а также инспекторы Саблон и Дарналь взяли показания у жильцов дома об Урселе и Жермене Бишон. Случай помог полиции сформировать образ Урселя и погибшей – хозяин кафе Барден заметил в своем кафе двух гувернанток Элен и Сюзанну и некую мадам Дюмоше; все трое договаривались встретиться с убитой вечером в воскресенье в этом кафе. Барден направил женщин на второй этаж на допрос к полиции.
Обе девушки-гувернантки познакомились с Жерменой на улице. Амару понадобилось немало терпения, чтобы Элен и Сюзанна, бледные от страха, сообщили о погибшей важные факты. Ей действительно исполнилось 16 лет, она из многодетной семьи, сбежала из дома от отца-алкоголика из Шове в департаменте Нижняя Луара, года полтора искала счастья в Париже. Больше о прошлом Жермены гувернантки ничего не знали, Жермена любила насочинять каких-то сказок и сама же в них верила. Так поначалу она утверждала, будто Урсель ее дядюшка, а потом заявила, что они скоро поженятся. В последние месяцы Жермена изменилась, и подружки полагали, что она «залетела», скорее всего от Урселя. Жаловалась пару раз, что Урсель «хочет от нее избавиться». Некоторое время назад она уже уходила служить горничной к одному итальянцу, проживавшему близ бульвара Вольтера, но новый хозяин сразу соблазнил ее и даже поколотил. Жермена сбежала обратно к Урселю, и тот ее снова принял, хотя и заявил, что берет ее обратно только из жалости, пока не подыщет ей другого места.
Мадам Дюмоше была дама постарше и служила приходящей домработницей, с мая она ежедневно убирала контору Урселя. Сначала и она была в полном смятении, но Амар скоро понял, что мадам Дюмоше весьма наблюдательна и хорошо разбирается в психологии наемной прислуги, поскольку сама всю жизнь работала в разных семьях. Она подтвердила, что отношения Урселя и Жермены в последнее время испортились. Иногда еще он с ней спал, а так просто терпел в своей квартире. По мнению мадам Дюмоше, Жермена Бишон «в постели была лучше, нежели в хозяйстве», и неудивительно, что Урсель пытался отделаться от нее. Однако Урсель – маменькин сынок, слабак, он не способен закончить дело вовремя и мирно. Поэтому Жермена стала для него настоящей обузой. И она действительно была беременна, скорее всего от Урселя. Вероятно, сама так подстроила. Хотя могла залететь и от другого, она ведь пыталась заставить Урселя ревновать и флиртовала с мужчинами, но Урселю не было до этого дела. Жермена писала ему любовные письма, как пишут те, кто учился в школе лишь лет до 12-ти.
Амар показал домработнице письмо, найденное в секретере Урселя, и мадам Дюмоше заверила, что это писала Жермена. Не приводила ли Жермена в квартиру других любовников, пока Урселя не было дома? Нет, заявила мадам Дюмоше, никогда. Разговорчивая и привязчивая Жермена признавалась уборщице, что ей всегда было страшно оставаться одной в большой квартире, поэтому она запиралась на все замки и даже придвигала мебель к двери. С незнакомыми Жермена встречалась лишь за пределами квартиры, случайных любовников посещала в их домах. Домработница была уверена, что прежде происходило именно так. Но Амар, желая выяснить больше, допросил ее предшественницу. Это была некая Розелла, проживавшая в квартале Сент-Амбруаз. Ей Жермена тоже доверяла, и Амар мог бы узнать от Розеллы кое-что о ней. Мадам Дюмоше не знала адреса Розеллы, но он известен мадам Дессиньоль. Кто такая мадам Дессиньоль? Это кассирша Урселя, его единственная помощница в конторе. В приемные часы она сидела рядом с верхней входной дверью, и всякий посетитель проходил мимо нее. Единственный вход в квартиру также вел мимо мадам Дессиньоль. Вероятно, она последняя видела Жермену живой. Кассирша работала каждый день до 19 часов и следила за тем, чтобы обе входные двери, верхняя и нижняя, были заперты, когда она уходит домой. Она оставалась в конторе и по субботам до 19 часов, после того, как Урсель уезжал к матери. Ключи от квартиры-конторы были у самого Урселя, у Жермены и у мадам Дессиньоль.
Каковы были отношения между Жерменой и кассиршей? Приходящая домработница помолчала, а затем ответила: мадам Дессиньоль сдержанная и вежливая, но никогда не была дружна с Жерменой Бишон. Мадам Дессиньоль самой не было еще и 30 лет, и она тоже имела виды на мсье Урселя.
Опрос жильцов продлился до 18.30, когда Лепинэ доложил Амару, что прибыл доктор Бальтазар и уже пробирается сквозь толпу около дома. Доктору было 37 лет, через 10 лет он прославится и станет первым и лучшим парижским судебным медиком. В 1909 г. он еще был в тени профессора Туано, заурядного последователя двух наиболее значительных парижских судебно-медицинских экспертов – Амбруаза Тардьё и Поля Камилла Ипполита Бруарделя – на кафедре судебной медицины в Сорбонне. Репутация Туано была изрядно подпорчена – из-за его неквалифицированных экспертиз была дважды оправдана детоубийца Жанна Вебер.
Бальтазар родился в 1872 г. в семье владельца лимонадной фабрики в одном из домов на бульваре Вольтера, куда теперь прибыл для осмотра тела Жермены Бишон. В юности Бальтазар интересовался математикой и техникой и окончил Политехническую школу. В 1893 г. любознательность и жажда приключений привели его на военную службу, он стал артиллерийским офицером и как раз в это время начал изучать медицину. Много лет занимался тогда еще совсем новым направлением в науке – излучением радия. В 1904 г. обратился к судебной медицине, увлекся ею, более чем прочими науками, и применял в судебной медицине знания и навыки практикующего врача. Одним из первых Бальтазар изучал под микроскопом пули, извлеченные из мертвых тел, и сравнивал их с различными видами огнестрельного оружия. Но, прежде всего, он со своей ассистенткой и впоследствии женой Марселлой Ламбер занимался изучением волос, обнаруженных на месте преступления или несчастного случая.
Бальтазар приветствовал Амара и судебного следователя в своей обычной манере – резко, небрежно – и приступил к работе. Тогда доктор шагнул навстречу своей славе; этот случай вошел в историю криминалистики, здесь впервые решающую роль сыграло исследование волос с места преступления.
С бесстрастным выражением лица доктор вошел в кухню и опустился на колени возле убитой. Бальтазар считался человеком холодным, жестким, даже жестоким, но эти черты характера сформировались из-за его полной сосредоточенности на своем деле, это была защитная реакция. В душе доктор был ранимым и чувствительным. Опытный судмедэксперт, он мгновенно определил время смерти – между 12 и 14 часами. Изменения кожи на запястьях и вокруг шеи – убитая яростно сопротивлялась и боролась. Причина смерти – множественные повреждения черепа, от 30 до 40 ударов; били то лезвием, то обухом. Доктор приподнял сорочку – жертва была беременна, месяце на шестом. Бальтазар молча нагнулся над левой рукой жертвы, вытянутой в сторону. Потом слегка приподнял тело, чтобы осмотреть правую руку.
На обеих руках пальцы были сжаты в кулак, но Бальтазару не пришлось их разгибать, чтобы обнаружить большой окровавленный пучок длинных светло-русых волос, застрявший между пальцами. Он извлек волосы из каждой руки, попросил лист бумаги, разложил находку на столе и рассмотрел ее. Не обращая внимания на толпу, глазевшую на него с улицы, Бальтазар резко объявил, что предварительный осмотр тела завершен, и покойную следует перевезти в морг, но только чтобы никто не дотрагивался до ее рук. Есть ли уже подозреваемый? Амар холодно и сдержанно, как он привык общаться с судмедэкспертами после дела Жанны Вебер, ответил, что еще слишком рано, но, может, доктор Бальтазар способен совершать чудеса и мгновенно раскрывать преступления? Нет, надменно возразил Бальтазар, чудес он не совершает, но даст господам сыщикам ценный совет: преступление совершил не мужчина, убийца – женщина.