То, что в первую очередь составляло ужасную кучу покрытых гнилью костей, очищенных от плоти черепов, было свидетельством расчленённых человеческих существ, у каждого из которых отсутствовали руки по локоть и ноги по колена. Обрывки одежды лежали среди человеческих тел, как случайно брошенные флаги. Также там я увидел множество выкинутых чемоданов и сумок. Рядом лежала небольшая горка из отрубленных рук и ног.

Я понял, что это был их тайник трупов. Я не мог понять, как долго он был здесь, да и не хотел.

Донесшийся издалека звук возни заставил меня тут же выключить фонарик. Я отступил назад, молясь, чтобы не упасть, потому что это безошибочно был приближающийся звук шагов — и более таинственный непрерывный скрежет. Откуда они раздавались? — требовал ответа мой мозг. Мой путь, по которому я сюда забрёл, был позади меня, в то время как шаги раздавались спереди. Я нырнул в груду полуразложившихся тел, как только увидел качающийся свет.

Ещё один вход, — как я понял, из ещё одного стигийского туннеля. Я лежал так же тихо, как мертвые тела вокруг меня, когда свет от масляного фонаря расцвёл и незваный гость появился из выхода, невидимого до сих пор. Фигура толкала перед собой деревянную тачку, содержимое которой было весьма ожидаемо: обнаженный обрубок перевязанного туловища несчастной жертвы после операции, которая скончалась в комнате ужасов доктора Анструтера. Его конечности покачивались при движении тачки, а на его животе лежали ещё несколько пар отрубленных конечностей и несколько чемоданов. Затем неизвестный остановился, и фонарь опустился на землю. Сначала он бросил чемоданы, потом — конечности, а затем с раздражённым ворчанием и само туловище. Самого незнакомца я не мог рассмотреть, единственное, что я понял, что он не прикрывал нос и рот носовым платком. Как он переносил зловоние склепа, я не мог себе представить… пока он снова не поднял фонарь, и шипящий свет не осветил его лицо.

Это был мистер Ноури, которого несколько часов назад я видел мертвым в машине скорой помощи.

Какая хитрость могла бы объяснить это, я не хотел думать, но когда я впервые увидел его бледное лицо на свету, я ахнул.

Мистер Ноури застыл, затем повернулся. Я тоже застыл, молясь и готовясь достать пистолет…

Свет фонаря раскачивался в разные стороны, освещая кучу с разных сторон, но по милости Божьей его лучи не выдали меня. В конце концов, мистер Ноури вернулся к своей тачке и ушёл тем же путём, которым и пришёл.

Я подождал целых пять минут, прежде чем сдвинуться с места, затем встал, повернулся, включил фонарик и быстро зашагал к своему выходу, но, когда я это сделал, не мог не заметить еще одну продолговатую утробу вдоль скалы. Да, еще один туннель.

Ни при каких обстоятельствах я не собирался входить в него, но ещё до того, как я осознал это, мои ноги отправили меня в следующий высеченный в скале вход. Несмотря на все опрометчивые решения, что я сегодня сделал, мне было интересно, был ли здесь Лавкрафт, а потом понял, что, должно быть, был, ибо откуда ещё у него могли быть такие подробно описанные подземные ходы в разных шедеврах и не только в «Тени над Иннсмутом», а ещё и в «Фестивале», «Чужаке», «Крысах в стенах» и других его произведениях. Теперь я шёл в разгар Лавкрафтовской истории и знал, что злодеяния, творящиеся в отеле Хилмана, и пещера ужасов, из которой я пытался выбраться, не были плодом воображения. Тем не менее, потворство моему любопытству превзошло мою способность рассуждать трезво.

Я обязан был увидеть, что находится в конце туннеля…

По мере того, как свет моего фонаря вёл меня вперед, до меня дошёл другой запах, но, к счастью, это был не запах смерти или ядовитости. Это был сильный, отчетливый запах. Чем глубже я уходил в тоннель, тем более знакомым он становился.

Бесспорно, это был запах рыбы.

У меня перехватило дыхание, когда туннель передо мной закончился и открылась огромная подземная камера, во много раз превышающая длину и ширину предыдущей, и здесь было во много раз больше трупов.

Эти, однако, были другими…

Почему они не пахнут гнилью и разложением? — подумал я. — Почему в воздухе стоит запах свежей рыбы? Но когда мои глаза зафиксировали детали того, из чего состояли трупы, мне стало здесь ещё хуже, чем в предыдущей гробнице.

Курган был огромен, примерно пятнадцать-двадцать футов в высоту и примерно сто в длину. Однако моё восприятие начало искажаться, когда я всмотрелся в груду тел. Они… они… они не совсем люди, — понял я. — Некоторые были больше похожи, другие — меньше… Почти все они были без одежды, их мертвая кожа казалась восково-белой, с оттенками нездорового зеленого цвета, с прожилками под бледной прозрачностью. Чудовищные физические уродства превратили львиную долю трупов в ужасающую картину; большинство из них были полулысыми, но все обладали широко открытыми, голубоватыми, выпуклыми глазами. Более детальный осмотр показал мне руки и ноги в различных состояниях удлинения, в то время как пальцы рук и ног были явно…

— О, мой Бог…

…перепончатыми.

Я не знаю, что побудило меня к ним прикоснуться, но я это сделал. Наощупь кожа существ была влажной, резиновой, похожей больше на лягушачью, чем человеческую. Но дальше последовала самая пугающая находка: по крайней мере, у половины этих умерших существ были ряды разрезов вдоль горла. Как жабры.