Теперь я знал, почему эта дверь всегда заперта.

Какая форма безумия могла объяснить то, что я видел? Эти несчастные люди явно были сделаны инвалидами. Чтобы с ними произошли одинаковые несчастные случаи? Невозможно. Их ампутации выглядели такими же, какие были у брата Мэри, Пола. Я понял одно из увиденного, эти люди были похищены и преднамеренно покалечены для этих непристойных целей.

На самом дальнем краю от моего наблюдательного пункта я увидел третью жертву, в матовой одежде, а на его паху сидела еще одна худая молодая женщина в юбке, приподнятой, чтобы сделать ее интимные места доступными.

— Быстрее, вонючий ублюдок, — пробормотала она.

— Он опять обосрался! — cо злобой и презрением добавила беременная старуха. — Он сделал это нарочно!

— Извини! — сказала опозоренная жертва. Казалось, у него проблемы с голосом. — Ничего не могу с собой поделать…

— Ты прекрасно знаешь, как я это ненавижу! — взвизгнула женщина. — Вот не буду тебя кормить неделю, посмотрю, как ты будешь гадить!

— Оставь его в покое, Джоани, — предложила молодая женщина в задранной юбке. — Я должна заняться им следующим, и если он будет расстроен, то тогда он не сможет и закончит, как Пол.

Как Пол, — прогудело в голове.

Я смотрел на происходящее в полнейшем ужасе. Когда эта Джоани закончила свое действие, она встала и хмыкнула, глядя на свою искалеченную жертву. Этот бедняга через мгновение неуклюже скатился с запятнанного матраса животом на пол, потом вскочил на изуродованные конечности и после, как собака, на четвереньках побрёл к одному из металлических подносов, чтобы помочиться. Между тем блондин начал задыхаться в чём-то, похожем на мучительное блаженство, в то время как его невольная партнерша, Моника, смотрела на него со смесью горькой ненависти и тошноты. Действительно, мне показалось, что это был какой-то плотский муравейник в аду.

Невероятно, — подумал я в глубоком отчаянии. — Чудовищно, — ибо замысел, каким бы жутким он ни казался, был слишком отчётлив.

Должно быть, это был какой-то чертенок извращения, который остановил моё немедленное желание выбраться из этой злой пропасти, и из самого здания, и просто убежать не оглядываясь. Но вместо этого, я обнаружил, что смотрю в следующие отвратительные глазки. Подобные сцены непостижимой непристойности были моей наградой за это: люди, сведенные к голым торсам, либо лежали в инертности на грязных матрасах, либо пересекали комнаты на своих укорочённых конечностях. Один лакал воду из миски, опять же как собака. Комната за комнатой озарялись этими непостижимыми сценами гротеска. Но в следующем глазке…

Боже, спаси меня, — взмолился я.

Это была не палата принудительного зачатия. Вместо этого я увидел комнату, обставленную, как больничная палата: разные медикаменты, капельницы на подставках, несколько больничных коек с бессознательными людьми на них с забинтованными конечностями: один из них пускал слюни, лежа в когтях кошмара, другой был с открытым ртом и совершенно неподвижен. Мужчина казался молодым, но я отчётливо видел, что у него нет зубов.

Но, первая койка беспокоила меня больше всего.

На ней лежал мистер Гаррет, концы конечностей которого были забинтованы после недавней ампутации. Поднос с окровавленными хирургическими инструментами, включая пилу для костей, лежал на соседнем столе, плюс на нём же стояли бутылки с этикетками: ХЛОРОФОРМ. Я понял, что это операционная, спрятанная в отеле на этом этаже, который всегда заперт. Кляп торчал изо рта Гаррета, и когда он вдруг начал моргать и вздрагивать на кровати, беременная служанка подошла к нему, чтобы утешительно похлопать его по плечу:

— Ну-ну, всё будет хорошо, — она спокойно посмотрела на него. — Это все по причине более важной, чем любой из нас, — она старалась придать своему голосу уверенности и бодрости. — И только подумай о всех красивых девушках, которыми теперь ты будешь наслаждаться!

Гаррет мяукнул через кляп во рту. Тряпка имела алый оттенок, и именно в тот момент я заметил маленький лоток из нержавеющей стали, полный недавно извлечённых зубов.

— Он приходит в себя, доктор, — сказала беременная медсестра. — Скоро ему еще понадобится обезболивающее.

— Люси, приготовь инъекцию, пожалуйста.