— Черт побери!

…она выскользнула из моих рук и ударилась о стенку.

— О, ради всего святого! — громко пожаловался я, когда увидел, что скудная доска ударилась о стену с такой силой, что фактически оставила там дыру.

Руководство гостиницы будет не слишком довольно этим, — подумал я. — Пока я не заплачу им вдвое больше за ремонт. Я опустился на колени, чтобы осмотреть повреждения. Вокруг лежали куски штукатурки, а трещина в гипсокартоне выглядела длиной в фут и шириной в несколько дюймов. Это была, мягко говоря, хлипкая конструкция, но в данном происшествии я мог винить только свою собственную небрежность.

Но прежде, чем я смог отстраниться…

Когда я смотрел на дыру, то заметил мельчайшую нить света, она, казалось, висела в темноте за гипсокартоном. Быстрый расчёт подсказал мне, что в боковой стене должно быть небольшое отверстие, которое может быть только стеной моей ванной. Когда я поспешно встал и пошёл в ванную, то увидел, что случайно оставил свет включённым.

Дыра, — пришла в голову мне мысль. — В стене…

Глазок?

Эта мысль казалась мне абсурдной, но я не мог забыть свое прежнее впечатление; когда я купался, я могу поклясться, что услышал человеческое дыхание из-за стены, и теперь я был почти уверен, что за мной шпионят…

Никакая логика не могла объяснить моё следующее действие. Осторожно вернувшись к шкафу, я отломал кусок гипсокартона. Ущерб уже был нанесён, поэтому дальнейшее повреждение стены мало что значило; мне всё равно придётся платить за это, независимо от размера отверстия. Я полагаю, что мои мотивы в тот момент были подсознательными, но после того, как я отломал ещё несколько кусков стены и посветил в дыру лучом карманного фонарика, я обнаружил свободное пространство за стеной, которое можно было легко принять за узкий проход. Конечно, должно быть, это был служебный проход для доступа к трубам, электрическим проводам и тому подобное. До тех пор, пока…

Я вытащил ещё несколько кусочков, пока отверстие не стало достаточно большим, чтобы я мог залезть туда, а затем я заполз внутрь.

Поднявшись на ноги, я приблизился к нитевидному лучу света.

Естественно, я смотрел прямо в свою ванную.

Это — глазок, — пришла моя первая мысль. — Нет, это смешно! Очевидно же, что гостиница Хилмана была респектабельным местом. Эта дыра могла быть объяснена рядом обстоятельств: простой дефект конструкции или отверстие после гвоздя, на котором висела картина.

Однако в глубине темноты я заметил ещё одну нить света.

Приняв все меры предосторожности, я подошёл к следующему световому лучу и, к своему ужасу, обнаружил ещё одну дыру, которая выходила прямо в спальню соседнего номера.

Я не знал, что и думать. До моих ушей донёсся тихий стук, и, прижав глаз к отверстию, я заметил движение.

Там была горничная, с которой я только что разговаривал, которая ещё сегодня утром была беременна. С серьезным лицом и тусклыми глазами она вяло занялась заправкой постели и уборкой. На стуле возле двери я заметил маленький чемодан, он был открыт и набит одеждой. А на комоде рядом…

Там лежала аккуратная бежевая шляпа «Koko-Kooler», такая же, какая была у Уильяма Гаррета, когда я его встретил. Рядом с дверью стоял портфель, который казался таким же, какой был у него с собой при нашей встрече.

Но ведь Гаррет со своим другом уже выписались, — вспомнил я.