На ночь устроились в «заежке» (так называется дом ночлега дальнобойщиков), в большой, похожей на больничную палату комнате. Не успели прилечь, как чья-то рука рванула дверь, и на пороге образовалось существо.
— Спирт-водка есь?
Из глубин коридора доносились крики и возня: там кому-то били морду.
И, промелькнув у оконной рамы, Бросил нам вслед пытливый взгляд…
Водка у нас, конечно же, была, но мы скрыли сие и попытались заснуть. Но всю ночь к нам приходили люди, осенённые светлой надеждой. Они были абсолютно убеждены, что человек без водки не существует, тем более не путешествует.
— Из-зивините, па-ажалюста… Водки дайте! Не-ету? А, но. Не-ету. Из-зивините. Из-зивините…
Шаги удаляются. Крики. Грохот. Женский визг. Тишина. Снова:
— Водка есь? Из-зивините… Водки бы нам… А? Нам это… спирт-водка… Нету, но… Ладна…
Успокоение… Ненадолго. Дверь распахивается.
— Эй, кто тут? Нам водка надо! У тебя водка есь? Есь водка?
Угомон пришёл лишь под утро.
(Где-то водку они всё-таки добывали, ибо, покидая утром «заежку», мы видели недалече от входа лишь недвижно валяющиеся тела).
Утренним автобусом уехали на восток по беловодской трассе через Чудан до села Ось-Телегесь. Там часа в три пополудни пошли искать Харона: нам надо было на другой берег вечной реки Ух-Хем. У водички меж лодок сидели русскоговорящие мужчины и выпивали. Нас осмотрели критически, предложили выпить, потом посадили в лодку, перевезли –
и обратно умчались, вспахав подвижную равнину Ух-Хема.
До лагеря, цели наших стремлений, оставалось километров пятнадцать — как раз добраться до темноты. Ещё и повезло: вышли на дорогу (узкую, пробитую в каменистой земле колею) и нагнал нас грузовичок, «газон полста третий»:
— Куда надо? Полезай! Археологи? Лагерь-палатка? Есь, есь, но! Не далеко, не. Там, где Корей живёт.
Что за Корей? Об этом узнаем вскоре.
Вот и гора, у подножия которой на ух-хемском берегу должны белеть палатки. Спрыгнули с грузовика, пошли. Тучи, однако, начали собираться на небе. Комар впился в руку, другой — в губу… Чем ниже к берегу, тем злее и многочисленнее становились легкокрылые изверги. В зарослях у реки количество их сделалось невыносимо. И вот, продравшись сквозь последние дебри, выходим на место лагеря…
Вот место, где их дом стоит…
Лагеря не было.