Беловодье находится в середине Великого континента, меж бесчисленных хребтов огромного массива Центроянских гор, в верховьях Великого Хема. Название — точный перевод с местного: Ах-су («белая вода»). Самоназвание коренных жителей — ахсу-киже, то есть «люди белой воды» — для русского уха провокационно, поэтому мы будем называть их беловодцами и беловодками.
Беловодцы до недавнего времени сохраняли в неприкосновенности обычаи, быт и нравы своих предков-кочевников, да и сейчас отчасти сохраняют. Все они как один считают себя потомками Могучего Богатыря, того, что был правой рукой Чингисхана. Даже фирменная республиканская водка называется «Могучий Богатырь».
В самом деле, как показали исследования недавнего времени, Беловодье является колыбелью кочевничества и средой обитания древних всадников, воинов и пастухов, от которых в степных долинах остались погребальные памятники — курганы. По этой причине там каждое лето работают археологические экспедиции, в разных уголках Беловодья, в речных межгорных долинах.
И меня туда занесло к друзьям в экспедицию и потом носило лет этак двадцать. Несколькими историями из числа накопленных за эти годы я считаю полезным поделиться, тем более что трамвай наш пошёл на последний виток вневременного странствия и скоро конечная остановка. Кольцо.
Ещё одно маленькое примечание. Время действия — весёлые девяностые, когда того и сего не было, а то-то и то-то стоило денег, которых тоже не было. Различные блага типа тушёнки и водки приходилось возить с собой, рискуя быть ограбленным в дороге.
О рояле в кустах, или «Шёл я по улице незнакомой…»
Это история про то, как
мы совершаем подвиги и приносим жертвы,
а они никому не нужны
Долгим и небезопасным путём добирались мы с Прекрасной дамой в Беловодье.
Посёлок Кис-киз — ещё не Беловодье, а Подбеловодье, северные склоны Центроянских гор. Там, у друзей-археологов, пришлось задержаться на недельку, ибо их лагерь стоял ниже деревни по ручью и весь отряд маялся животами. Двое лежали и бредили в карантинной палатке, а среди остальных непрестанно шло обсуждение способов борьбы с эпидемией.
— Заваривать кровохлёбку надо! Её в народе зовут «крутосёр».
— Ничего кроме сухой заварки! Взял чая горсточку, пожевал — на весь день закрепило.
— Ерунда, ребята, пользуйтесь марганцовкой: сильный окислитель…
— А может, водки?
Победив болезнь, собрали мы снова рюкзаки и двинулись в Беловодье через Айбузинский тракт.
Из Кис-киза до Ай-бузы идёт поезд-подкидыш. Возле станции, где в разных направлениях бродили поросята, гуси и утки, посреди большой непересыхающей лужи высилась помятая цистерна. К ней тянулась извилистая очередь сумрачных небритых мужчин. Суровея с каждым шагом, они приближались к её серебристому боку, стояли некоторое время — и отходили, просветлённые. На цистерне написано было красными готическими буквами: «Бургуннское». Именно так: «Н» вместо «Д». Смешение буров и гуннов. И они пили его. Как мушкетёры.
На грязный смолистый второй путь был подан наш горный экспресс: три закопчённых вагона. Дизельный локомотив напрягся, завыл и потащил, дымя, свои три зелёных в ночь, в горы. Утро открылось нам в Ай-бузе. Семь часов, солнце только что выглянуло из-за поросших пихтами сказочно прекрасных скал, воздух был пронзительно свеж. Мы вышли на трассу, наслаждаясь видом и воздухом гор. Застопили КамАЗ, и красный гений державных дорог, как космический корабль, понёс нас по тракту вверх, к перевалам.
Солнце вовсю веселилось, клонясь от зенита к западу, когда КамАЗ высадил нас у автовокзала в городе Ах-Тыдурак. Тут и выяснилось, что все автобусы на Беловодск ушли. А идти на трассу, на стоп — поздно.
Справка: Ах-Тыдурак занимает второе место в Нашей Державе по преступности. А первое место занимает соседний город Чудан — через него нам надобно ещё проехать.