— Эх! — говорит Тапиров — Душевненько! Теперь бы это… Выпить надо.

Мы покупаем бутылку «Кедровой» и идём в городской сад перед зданием Всемирного хурала. Жарко. Поэтому после «Кедровой» мы движемся в избушку к Кенин-Лопсану. Кенин-Лопсан — доктор наук, писатель и шаман. Он стар и сед; он неторопливо рассказывает бесконечные шаманские сказы; мы пьём из пиал холодную араку. Выходим из избушки. Масик говорит:

— Знаешь, Анджей, к этому козлу (Кара-улу, Держу, Отдаю…) мы уже не успеем… Тут поблизости есть душевная такая пельменная… Там, кстати, наливают…

Вечером мы возвращаемся в лагерь довольные.

И вот что случилось незадолго до дня «А». Тапирову было поручено важнейшее дело: закупить к празднику водку. Масик неторопливо шёл по главной улице Беловодска, раздумывая, как бы ему решить вопрос, не парясь. И аккурат между хуралом и чертогом правительства повстречал знакомого беловодца Володю Дырак-оола. И, долго не раздумывая, поручил ему купить то самое. Дал деньги. И пригласил в лагерь: приезжай, мол, привози товар, и сам гостем будешь. На этом они распрощались и разошлись в разные стороны: Володя с суммой денег, отпущенной на два ящика водки, скрылся в жарком мареве, а Масик отправился в пельменную, перекусил душевненько, после чего купил бутылку «Кедровой» сорокаградусной, выпил её и в хорошем настроении отбыл в лагерь.

Шли дни, праздник приближался. И, наконец, настал. С утра мужи отправились на работу, на раскоп. Жены — готовить. Днём — баня. Близился вечер. Серьёзные после бани мужи направлялись в свои палатки, выходили оттуда в чистых рубахах, потихонечку концентрировались у стола. Пища парилась и шипела в котлах и казанах на очаге. Тут-то кто-то и обратился к Масику:

— Ну?

Масик пожал плечами.

— Так ты понимаешь, нету.

— То есть? Чего нету?

— Так, понимаешь, Володя Дырак-оол должен привезти.

— Подожди, ты что хочешь сказать? Что вся водка у Дырак-оола?

— Ну да. Я дал ему денег и сказал: «Купи!» Обещал к шести. Сейчас семь? Наверно, скоро будет.

Смеркалось. Вровень с потемнением небосвода темнели лица людей.

Бытует мнение, что беловодцам нельзя ни под каким видом давать в руки две вещи: водку и деньги. Водку выпьют; на деньги купят водки и выпьют. Однако правда и то, что у беловодцев не принято обманывать друзей. Собравшиеся за столом глядели на догорающий очаг и гадали. Тьма со светом борется, и поле боя — сердце человеческое. Может быть, сейчас злой дух науськивает Дырак-оола купить водку и выпить всю, а добрый дух талдычит о нерушимости дружбы и о наказаниях за обман доверившегося… Какой одолеет?

Девять часов. Почти стемнело. Яства стынут.

В тяжком молчании женщины приносят казаны и котлы. Лишь отрывистые глаголы нарушают повисшую тишину: «Передай!» — «Положите мне!» — «Подвинься!» С трудом взялись за ложки, против силы начали жевать. Сюрреализм: день «А», гора жратвы — и нечего выпить.

Стемнело окончательно.

Мрачно едят.

И вот…