С Ним шло множество народа; и Он, обратившись, сказал им…
Мы представляем себе каменистую дорожку, вверх-вниз, по каким ходят в тех краях — в Галилее ли, в Иудее ли. Солнце жарит, птички щебечут. Пахнет лимоном, лавром и чем-то ещё таким жарко-пряным. По дорожке шуршат и похрустывают сотни сандалий. Идёт Человек: чуточку, наверно, выше среднего роста, одетый как все, да и вообще такой, как все, но почему-то неуловимо другой. Мы даже не можем толком описать его внешность. Ну там прямой нос, длинные волосы, борода… Всё это есть и всё это неважно. Скажем так: идёт Человек.
А вокруг и за ним, забегая сбоку, вприпрыжку, быстро или медленно — множество других. Чего они от Него хотят, интересно? Переговариваются между собой, что-то у Него, наверно, спрашивают. Мы не слышим их отдельные голоса, а только согласное гудение, как гомон пчёл возле улья.
И вот в ответ на что-то такое Он и говорит:
— Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником.
Все останавливаются. И Он. И после небольшой паузы:
— И кто не несёт креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником[42].
Да. Они все ошарашены, и мы, признаться, тоже.
Ну, про крест — это нам понятно. То есть ничего не понятно, но хотя бы кажется, что понятно.
А вот про «возненавидит»…
Может, тут что-то перевели неправильно?
Посмотрим-ка, что там в греческом оригинале. Глагол мизео. Словарный перевод: ненавидеть, питать отвращение, гнушаться.
Жёстко.
И хотя греческий вариант — это перевод с устного арамейского или еврейского, но, по-видимому, и там было не мягче.
То есть чтобы стать учеником Этого Человека, нужно возненавидеть свою семью, возгнушаться родными и близкими и, наконец, почувствовать неодолимое отвращение к собственной жизни.
А ученик — это кто? Это тот, кто следует за учителем. А куда следует Учитель? Маршрут известен: на крест, в смерть и в Царствие Небесное. А Царствие Небесное — это истинный Рай, то место, куда так хочется, так необходимо вернуться Адаму и Еве.
То есть если я не ненавижу отца, мать, жену, детей и самого себя, то мне закрыт путь в Настоящую Жизнь.
Ну ладно, родных и близких возненавидеть просто. Если начистоту, то мы, наверно, все или многие, любим их и ненавидим одновременно и попеременно. Но ненавидеть свою жизнь…
Нет, и это бывает: возненавидел — и бух с моста в Неву или там в речку Гудзон. Но здесь-то про другое: возненавидеть эту жизнь, чтобы идти к той. Идти — не прыг-скок, а долгим, тяжёлым, мучительным путём. Да ещё тащить на себе тяжеленный и ужасно неудобный предмет — крест.
Как всё это понять и сделать?