Книги
Утраченное искусство воспитания. Чему древние культуры могут научить современных родителей
А вот и нет. Так не делают, например, Салли, ее мама Мария, сестра Нелли – и вообще ни один из множества родителей в семье Куккуваков. Благодаря им всем метод воспитания без гнева кажется простым. Однажды вечером, например, Салли следит за 3 внуками возрастом от 18 месяцев до 6 лет, а я смотрю за Рози. В доме полный хаос. Беспорядок правит бал. Больше всего беспокойства доставляет малыш Калеб. В какой-то момент он даже до крови расцарапывает лицо Салли. Но она ни разу не теряет самообладания. Ни на секунду.
Ее действия производят на меня неизгладимое впечатление не только потому, что она остается такой невозмутимой, но и потому, что никогда не позволяет детям садиться на шею. Чтобы скорректировать поведение, она использует другие методы, не связанные с криком, а зачастую и вовсе не предполагающие слов.
Наблюдая за взаимодействием родителей и детей в Кугааруке, я впервые в жизни вижу, как оно выглядит без гнева или крика. Это преображает. Взрослые расслабленны и спокойны – и это мощно влияет на всех детей в доме, включая Рози. Результат почти мгновенный. Под сенью спокойствия Салли бешеное пламя внутри моей дочки остывает. Ее тревога утихает. Однажды вечером она расстраивается, потому что хочет молока, которого нет. Начинается истерика, но Рози быстро понимает, что такое не оказывает ни малейшего действия на присутствующих взрослых, – и буквально падает на землю, как Злая Ведьма Запада[54], с полным отчаяния воплем: «Неееет!» На этом истерика схлопывается.
Наблюдение за этим сдвигом в Рози открывает мне глаза на собственный гнев. На самом деле это я провоцирую ее истерики и нервные срывы, повышая голос и ругая ее. Мы попадаем в петлю обратной связи, настолько же ужасную, насколько и предсказуемую.
Начинаю кричать – Рози кричит в ответ. Взвиваюсь сильнее, угрожаю (неубедительно) – она бросается на землю, пинается, верещит. Иду к ней, чтобы поднять и попытаться успокоить, но слишком поздно: она вне себя. И чтобы это показать, может отвесить мне оплеуху или дернуть за волосы – и моя ярость усиливается в разы.
А вот Салли каким-то образом никогда не попадает в эту эмоциональную ловушку, в это танго гнева. Она никогда не вступает с детьми в противоборство. Всё время, проводимое с Куккуваками, я пытаюсь понять, как они этого достигают, чтобы сложить это в технологию.
И насколько могу судить, это двухэтапный процесс:
1. Перестаньте говорить. Просто молчите. Не произносите ни слова.
2. Научитесь меньше (или вообще не) злиться на детей. В идеале вообще генерировать меньше гнева – это даже лучше, чем просто уметь его контролировать.
На первый взгляд, эти шаги могут подозрительно походить на что-то из книжки про позитивное воспитание. Но дослушайте. Ясно, что это непростой процесс. Особенно труден второй шаг. Но, бог свидетель, если могу измениться я (или хотя бы немного стать лучше), то это сможет сделать вообще кто угодно. Помните, что я выросла в ужасно взрывной семье? Помню, как меня поразила вечерняя тишина в комнате общежития колледжа.
Чтобы помочь ребенку научиться регулировать свое состояние, перво-наперво родители должны сами научиться управлять своими эмоциями.
Но я не хотела, чтобы Рози росла в доме, полном скандалов. Было бы здорово, если бы она научилась справляться с разочарованием и раздражением по-другому. Честно говоря, после того как мне исполнилось 40, я подумала, что пора бы научиться более спокойно общаться – не только с Рози, но и с мужем, коллегами… С людьми в целом. Прежде всего: больше никакого крика.
Это значит: рот на замок.
Каждый раз, когда Рози меня злит, извергается мой вулкан многословия: «Розмари, пожалуйста, прекрати», «Почему ты сейчас плачешь?», «Что не так?», «Что тебе нужно?», «Чего ты от меня хочешь?». Все эти отчаянные вопрошания и воззвания к желаемому точно не приводят. Скорее к прямо противоположному – передают волнение и стресс. И усугубляют истерику Рози. Даже если я стараюсь сохранять спокойствие, слова всегда выдают мои эмоции.
Но, похоже, Салли всегда поступает наоборот. Каждый раз, когда вижу ее во время взрывоопасной ситуации с ребенком, она делает паузу, ничего не говорит и наблюдает. Она выглядит почти как терапевт, с каменным лицом слушающий пятого чрезмерно эмоционального клиента за день. Если Салли теперь говорит, то тихо и спокойно. Уточню:
Так что, следуя примеру Салли, я изменила свою стратегию. Теперь, когда злюсь на Рози, я просто закрываю рот. Плотно сжимаю губы и замираю.
А потом на несколько минут – или даже несколько секунд – я просто ухожу. Можно выйти из комнаты. Вылезти из машины. Пойти дальше по тротуару. Прогуляться по парку. Или просто отвернуться. Мария, мама Салли, поведала об этой стратегии в первый же день нашей встречи, пока болтали за кухонным столом.
– Чувствуя приближение гнева, я оставляю детей или внуков одних, – сказала она. – Просто оставляю их в покое.
Обратите внимание на первую часть: «Чувствуя приближение гнева». Чтобы выйти из ситуации, мудрая бабуля-инуитка не дожидается, пока гнев уже разразится. Нет, она ее покидает, едва заприметив признаки надвигающейся бури внутри себя. Думаю, одна из моих проблем и заключалась в том, что я игнорировала ранние сигналы гнева. А когда начинала действовать, эмоции уже были настолько сильными, что я не могла их контролировать и входила в штопор. Но в последнее время я научилась замечать крошечные намёки на разочарование или раздражение, которые всегда предшествуют гневу. Справиться с этими более мягкими состояниями (например, выйти из комнаты) намного проще, чем потом пытаться побороть сам гнев, находясь в его эпицентре.
Итак, уходите. Вы покинете не только ситуацию, но и переместитесь в другое физическое пространство, а в нём желание кричать, говорить, объяснять что-то и доказывать исчезнет довольно быстро. Теперь вы сможете вернуться, чтобы помочь ребенку. Как узнаем в следующей главе, такое дистанцирование поможет и спокойно сообщить, что подобное поведение в данный момент неприемлемо. Игнорирование детей – мощный инструмент воспитания.